Дни мародёров
Шрифт:
— Слыха-ал, Джимми, а то как же, — аппарат у машиниста на груди задорно клацнул и выплюнул билетики. В этот же момент трамвай ощутимо качнуло в сторону, но ни машинист, ни Джеймс, не обратили внимания, а Лили в панике вцепилась в его куртку, чуть не оторвав карман. — Теперь-то про нас все вспомнили, доходы за день больше, чем за месяц! Ну что ж, устраивайтесь поудобнее, молодые люди, мы идем в горы! — голос машиниста прозвучал так радостно, словно они были ледоколом, который наконец-то пробил себе путь в море. Взмахнув рукой, он пошел обратно к своей будке.
—
— Именно так! — Джеймс усмехнулся и распахнул перед ней дверцу, ведущую в вагон. — А ты боишься?
...1973 год...
Второй курс.
Гремучая Ива.
Под радостный вопль и улюлюканье, Джеймс Поттер первым добегает до ствола Ивы и хлопает по нему ладонью. Есть! Он победил! Оппонент, Сириус Блэк, приотстал, отброшенный назад свирепой ветвью. Джеймс оглядывается и победно вскидывает кулак, но тут Ива цепляет его за лодыжку и отшвыривает прямо к толпе, скандирующей «Поттер Поттер, Поттер!»
Поттер валится в траву, а уже через секунду на него обрушивается Блэк.
Мальчишки охают, кряхтят, хохочут, глядя на свои лица, поцарапанные и грязные. Толпа радуется и всем весело, но тут, как обычно, звучит чрезмерно-взрослое:
— Очень разумно.
Джеймс оглядывается.
Волосы Эванс убраны со лба клетчатым ободком, веснушчатый нос и глаза, книжки, прижатые к груди, наличие которой в последнее время почему-то странно беспокоило Джеймса, аккуратненькая форма. Вокруг, как всегда, стайка подружек. Пай-девочки идут на урок.
— Одного наказания, очевидно, было мало, — сообщает она Алисе Вуд и та согласно поджимает губы. Эти двое вечно друг друга поддерживают. Марлин хихикает и накручивает светлый локон на палец.
— А тебе какое дело? — кричит Джеймс, лежа на траве и опираясь на согнутые локти. Вставать он не решается — Эванс за лето подросла и теперь стала на добрых два дюйма выше него. Это ужасно задевало его самолюбие. — Ты за меня переживаешь?
Лили фыркает.
— Мне на тебя наплевать. А вот на факультет — нет. Кажется, профессор Макгонагалл ясно дала понять, что если ещё раз увидит вас здесь...
— Ты просто боишься, — Джеймс поднимается с земли, одаривая внезапно покрасневшую Эванс долгим насмешливым взглядом. Внимание толпы подпитывает его. — Да, ты боишься. Ты всего боишься, Эванс! — продолжает наступать он, испытывая непонятный, но захватывающий азарт. — Как ты вообще оказалась в Гриффиндоре, ума не приложу!
— Я боюсь? — тихо произносит Лили, сужая глаза. — Я?
— Ты, — с удовольствием прищелкивает Джеймс.
Эванс делает глубокий, возмущенный вдох, а затем вдруг сует Джеймсу свои книжки и выхватывает палочку.
Публика, следящая за перебранкой, оживает, девчонки пытаются отговорить Лили, но она отмахивается и решительным шагом направляется к Иве.
— Лили, не надо! — взвизгивает Алиса, видя, как Ива замахивается.
Заметив опасность, Эванс останавливается, вскидывает палочку и кричит:
— Иммобилус!
Ветви испуганно поджимаются и вытягиваются вверх. В абсолютной тишине маленькая
— Вот! — не убирая руки, она оборачивается к раздосадованному Джеймсу. — Совсем неплохо иметь в голове мозги, а не бладжер, Поттер. Ты бы тоже так смог, если бы иногда брал в руки учебники, а не только свою метлу.
— Учебники, да? Эти, что ли? — невинным голосом спрашивает Джеймс и демонстративно разжимает руки. Аккуратные книжки Эванс, в обложках и с цветными закладками, летят в грязь.
Кто-то смеется, Лили, вспыхивая, бросается к нему, но, видимо ногти её в этот момент соскребают с коры какие-то микрочастицы, потому что Ива вдруг оживает и взвивается, точно раненая лошадь.
Полянка лопается от воплей, все бросаются врассыпную. Крик девочки, захваченной ветками, точно лезвие режет воздух. Ученики бегут кто-куда и только Джеймс, наступая на книжки, бежит в обратную сторону — прямо в гущу ветвей. Схватив исцарапанную перепуганную Лили в охапку, он кое-как вытаскивает её из-под Ивы, закрывая собой, но напоследок буйное дерево делает поистине королевский теннисный выпад и дети отлетают на пару метров от земли, чтобы потом кучей повалиться в траву.
Так же быстро, как рассыпались, студенты снова заполняют полянку и окружают приникших друг к другу, перепуганных детей. Крепко держась друг за друга, мальчик и девочка задыхаются и смотрят на Иву, так, словно ждут добавки. Но как только нарушители пропадают из опасной зоны, Ива моментально успокаивается и ветви её шевелятся вновь тихо и спокойно.
Всё ещё тяжело дыша, они отворачиваются от дерева и наконец-то смотрят друг на друга. Карие глаза встречаются с зелеными. В последних — испуг и ошеломление, но все ошеломление мира не идет ни в какое в сравнение с тем, которое настигло тринадцатилетнего Джеймса Поттера в тот момент, когда на него обрушилась Лили Эванс.
Подобные неожиданности случались у Джеймса и раньше. Но сейчас это было так пронзительно и остро, что он ничего не может с собой поделать и только во все глаза смотрит на Лили из травы.
Впрочем, волшебный миг длится недолго.
Не успевает Лили оттолкнуть его и сесть, подозрительно сверкая глазищами, как на их головы обрушивается новое потрясение — на сей раз в лице профессора Макгонагалл, которая уже спешит в их сторону со стороны замка.
Дальше, понятно, что — выволочка, угроза вызвать в школу отца, наказание, все как всегда, но Джеймсу уже нет до этого дела.
Он слишком потрясен и слишком взволнован, чтобы обращать внимание на такие мелочи. Он ничего не слышит и не видит.
Ноги сами несут его до ближайшего туалета, туда, где можно запереть дверь, отгородиться от всего мира и дать себе время всё понять.
Именно там, в запертой кабинке и произошло одно из самых ярких приключений Джеймса Поттера. И сколько бы лет не прошло, Джеймс всегда помнил его очень отчетливо: запах травы, первого настоящего возбуждения, дурацкого моющего средства и хриплое, беспомощное «Э-эванс», вдруг вырвавшееся из груди под конец...