Дни мародёров
Шрифт:
Давненько они так не дрались.
Один за другим из переулка исчезали охваченные горем люди. Исчезали, чтобы не вернуться никогда. А в паре метров от этого один лучший друг в кровь избивал другого, пытаясь спасти ему жизнь.
В какой-то момент злость Джеймса достигла апогея — он выхватил палочку, но Сириус в этот же миг заломил ему руку и повалил на землю. Палочка покатилась по заляпанной кровью брущатке, ещё одно движение — и Джеймс обездвижен и распластан.
— Смотри! — Сириус вдавил его коленом в землю, рывком поднимая его голову за волосы. — Смотри туда, чертов придурок!
Захлебываясь
В нескольких метрах от них Лили прижималась плечом к стене дома и сотрясалась от плача, глядя, как они избивают друг друга. Лицо у неё было грязным, руки — в крови, на руках — насмерть перепуганный, безумно царапающийся Живоглот.
— Я смог отпустить Лунатика, — прорычал Сириус, склонившись к его лицу. — Потому что знал, что он вернется! Но если ты пойдешь умирать, мне придется пойти следом! А за нами уйдет и она! Совесть твоя это выдержит?! — раздельно произнес он и дал выход чувствам, ткнув Сохатого рожей в грязь.
После этого Джеймс перестал биться.
Последний человек сгинул из проулка.
Сириус поднялся и за шкирку поднял Джеймса.
Тот тяжело дышал, лицо у него было разбито, очки он потерял в драке.
Шмыгнув окровавленным носом, Сириус плюнул кровь в лужу, наклонился и поднял палочку Джеймса.
А когда выпрямился, увидел, как Сохатый молча вытирает губу рукавом.
Это было как удар под дых.
Но Сириус с ним справился. Не до сантиментов было.
— Ганса твоя смерть уже не вернет. Но кроме него здесь осталось ещё много людей, которым нужна помощь. Они в домах, под обломками, дети, старики, им, думаешь, не хочется жить? Держи это, — Сириус сунул ему палочку. — И подбери сопли.
— Я хочу убить их... — упрямо прошептал Джеймс. — Хочу, понимаешь? Я никогда раньше не хотел убивать, а теперь хочу. И если я и умру, я хочу забрать с собой столько этих тварей, сколько смогу унести.
Сириус шмыгнул носом, шагнул к нему, обхватил за шею и прижал его лоб к своему.
— Мы убьем их. Слышал? — прошептал он. Убьем их всех. Я тебе клянусь, что мы заберем с собой по одному на каждого погибшего здесь, Сохатый. Но не сегодня и не здесь. Сначала вышибем эту мразь из нашей школы. И начнем с тех, кто так или иначе виновен в смерти Тинкер и Анестези. А потом посмотрим, что можно сделать дальше. Идет?
Сириус поднял другую руку. Поднял так, как если бы приглашал его побороться на руках, вечером в гостиной Гриффиндора....
И наконец-то в отупевших от боли глазах Джеймса снова загорелось что-то, напоминающее прежний огонь. Почерневшие от злости карие встретились с обледеневшими серыми.
— Идет.
Окровавленные сбитые руки сцепились с громким хлопком.
====== Dark side of the Moon ======
Сознание возвращалось к Ремусу медленно и мучительно.
Всё тело ломило, болото бредового кошмара плескалось вокруг. Пару раз ему показалось, что он проснулся, но и в этом он не был уверен, так как пошевелиться не мог, и ему все снился и снился сон, в котором он сидит на полу в каком-то грязном месте, привязанный спиной к гигантскому столбу.
Первое, что он почувствовал, когда окончательно
Даже не взглянув на того, кто её держал, Ремус припал к воде. Он пил жадно, взахлеб, зажмурившись и обливаясь, но остановиться не мог. Это была самая восхитительная и прекрасная вода в его жизни.
— Вот так… давай, давай, возвращайся к жизни, — проговорил чей-то мягкий голос, а затем кружка поплыла вверх. Ремус издал хлюпающий звук, высасывая из неё последние капли, и поднял голову.
Перед ним в земляном полумраке сидела на корточках темноволосая женщина в мешковатом рыбацком свитере и ещё чем-то черном. Узкое бледное лицо, большие, немного безумные глаза. Перед ним сидела Валери Грей и прижимала к губам палец. Ремус кивнул, впрочем, в предостережении не было нужды, Ремусу и в голову бы не пришло кричать, да сейчас он и не смог бы.
Валери опустила руку и криво усмехнулась.
— Очнулся? — громко и бодро поинтересовалась она, отставляя кружку. — Долго же ты отсутствовал. Целых два дня дремал. Мы уже решили, что всё. Видимо, Лука перестарался, надо бы сказать ему, чтобы в следующий раз был нежнее с нашими гостями.
Она исчезла из поля зрения и Ремус услышал, как зашуршало лезвие ножа.
— Где… я? — прошептал он и повел затекшими плечами. Спину ломило, руки затекли, равно как и ноги. Мерлинова борода, он и в самом деле был привязан к столбу! Он немного огляделся, но не увидел ничего, кроме темного брезента вокруг. Вещи куда-то пропали.
— Ты-то? — Валери разрезала путы на его веревках, лезвие шуршало все быстрее, но движения и боли Ремус не почувствовал — так онемели руки. Странно, что она не воспользовалась палочкой. — Ты в колонии Фенрира Сивого, мальчик. Разве не её ты искал в лесу, когда тебя нашла наша охрана? — она вдруг с силой хлопнула его по плечам и довольно чувствительно приложила об столб, дернув к себе. —…верно я говорю, волчонок?
Сердце провалилось в желудок — даже в таком полуразрушенном состоянии Ремус не мог спокойно выносить её близость. Ногти больно впились ему в кожу даже через куртку. Конечно, она зла на него. Он ослушался, сунулся в самое пекло, и похоже опалил усы. Но он, может, тоже зол за то, что она оглушила его тогда во дворике, поэтому ответил коротко и сухо:
— Да.
— Славно! — она хлопнула его ещё раз. — Значит тебе известно, кто такой Сивый и ты не будешь сильно удивлен.
С этими словами она рванула последний узел, веревки упали, и кровь горячо и больно хлынула в онемевшие, распухшие руки.
— Конечно я знаю, кто такой Сивый, — Ремус потер запястья. — Сивый — самый сильный и свирепый из… — Валери вдруг обхватила его лицо и зачем-то оттянула ему веки, повертела голову из стороны в сторону. Ремус так оторопел от её прикосновения, что перестал понимать, о чем говорит и лепетал по-инерции: —…из живущих оборотней. Он мой кумир. Говорят только в его колонии волк может стать по-настоящему свобо…