Дни мародёров
Шрифт:
— Договаривай, — дрогнувшим голосом сказала Лили, подходя к ней. — Кому захочется узнать, что сестра его невесты — уродка, да? Тупица и шарлатанка, увлекающаяся гомеопатией и черными кошками?
Петунья глянула на неё в зеркало еще раз и сделала неопределенный жест — не то просто повела плечом, не то пожала им, и быстро спрятала возникшую на губах, едва заметную улыбку.
— Зачем? — повторила Лили.
– зачем тебе понадобилось выдавать мой секрет такому человеку, да еще и выставлять меня в таком идиотском свете?
— А зачем ты напялила это платье? — вдруг парировала Петунья, резко оборачиваясь к ней и упираясь одной рукой в бок, а другой —
— Что? — Лили моргнула и невольно посмотрела на свое платье. — Причем тут мое платье? — она тряхнула головой. — Петунья, ты меня не слышишь! Неужели ты на самом деле не видишь, что это за тип? Ты не слышишь, что он говорит, и как он говорит?! Как ты вообще могла согласиться выйти за него за…
— Ага! — вдруг закричала Петунья и Лили отскочила от неё назад. — Я так и знала! Я знала, что так будет!
— О чем ты?
— О, только не притворяйся, сестрица! Я знала, нет, я точно знала, что так и будет, ну надо же! Ты просто не можешь простить мне тот факт, что я в кои-то веки тебя обогнала!
— Чего? — тупо переспросила Лили, совершенно не понимая, о чем она говорит.
— Да-да, именно так! Ты ведь… просто не можешь без этого, верно? — Петунья издала нервный смешок. — Тебе всегда надо быть во всем первой! Все должны смотреть на тебя, восхищаться тобой, даже когда речь идет о моей свадьбе и моем женихе! И не думай, что я такая дура, я тебя раскусила! Ты специально надела это, — её возмущенный взгляд скользнул по фигуре Лили, задержавшись на декольте, которое, стараниями Джеймса Поттера, опасно балансировало на границе скромности, одновременно скрывая и показывая очень много, — чтобы даже в такой момент доказать всем, что ты лучше меня!
— Петунья, ты в своем уме? — прокаркала Лили, когда смогла овладеть с голосом.
— О да, — вопреки её словам, горящий взгляд Петуньи говорил об обратном. — А вот раньше не была, раз позволяла тебе унижать меня снова, снова и снова. Тебе ведь всегда надо было быть лучше меня во всем. И не отрицай! В школе, в глазах родителей, ты даже с мальчиками начала гулять раньше меня, хотя ведь я — старше! И я должна была подавать пример, но все вышло наоборот, какая жалость! — у неё в глазах блеснули слезы. — Я терпела много лет, даже когда ты уехала учиться в этот чертов замок, и когда ты свалилась к нам на голову несколько дней назад со всеми этими милыми речами о сестринской любви, я даже поверила, что ты стала другой. Но сегодня я увидела, что ты осталась такой же, какой и была. И что все, что тебе нужно — это внимание, даже если это внимание моего жениха!
— Тунья, замолчи! — в шоке закричала Лили. Ей было плевать, что она ведет себя невоспитанно, ей просто хотелось, чтобы Петунья замолчала, потому что каждое слово жалило её, как пчела. — Что ты несешь, какое платье, какой жених, да у меня и в мыслях такого не было! — Лили встряхнула головой и попыталась взять сестру за плечи, но Петунья вывернулась. — Петунья. Петунья, послушай меня… этот человек совершенно тебе не подходит, он глупый, напыщенный и невоспитанный, он…
— Хватит, Лили! Не пытайся нас рассорить, у тебя ничего не получится! — Петунья выставила перед собой ладонь, словно хотела отгородиться от сестры. — Ты можешь надеть сколько угодно красных платьев, или не надевать их вообще, можешь улыбаться как дурочка и нести всякую милую чушь, но запомни, даже если Вернон и пялится на твои… — тут она уставилась на грудь Лили с таким выражением, словно та нанесла ей личное оскорбление. — Он все равно
— … так вот, о машинах, — Дурсль поморщился, опрокинув в себя третью рюмку коньяка, и принялся снова заедать его мороженным из вазочки Петуньи, так как свое давно сожрал. — Ты, наверное, большой поклонник BMW, или Mercedes-Benz, как и все сейчас? Лично я — большой поклонник Renault. Недавно я приобрел эту красавицу за сравнительно умеренные деньги…
Едва слушая, что он несет, Джеймс вытянул шею, выглядывая среди посетителей ресторана Лили. Она что-то задерживалась, и Джеймс начал всерьез злиться, что она оставила его один на один с этим дремучим, самовлюбленным придурком.
— Машина — это в некотором роде статус, — продолжал бубнить Дурсль. — Показатель состоятельности мужчины, — он принялся обсасывать дольку лимона из десерта Петуньи. — То, какую машину он водит, во многом определяет его в глазах общества. И я считаю…
За столик вернулись девушки. Джеймс заметил, что Лили поникшая, расстроенная, и вид у неё был такой, будто на неё кто-то громко крикнул. Он встал, когда девушки заняли свои места, Вернон тоже попытался подняться, но у него это получилось с трудом, так что он почти сразу бухнулся на место. Лили села, не поднимая глаз, схватила со стола салфетку, положив себе на колени. Джеймс под столом вопросительно сжал её пальцы, но она коротко качнула головой, давая понять, что не хочет говорить. Джеймс посмотрел на Петунью, цветущую, как июньская роза, Дурсля, который продолжал говорить о своей машине, разглядывая что-то в слюнявых ошметках лимона у себя в руках, и на него вдруг накатила беспричинная и жуткая злоба.
— …и должен сказать, что весьма неплохо в этом разбираюсь. А что насчет тебя, Джеймс?
— Что насчет меня?
— Мы же говорим о машинах, — Вернон самодовольно выпрямился и разгладил пиджак, а потом обменялся с Петуньей снисходительным взглядом. — У взрослого самостоятельного мужчины должен быть собственный транспорт. У тебя он уже есть?
Лили чуть было не застонала вслух и посмотрела на Джеймса -тот напрягся, как гончая на охоте.
— Ты знаешь, вообще-то есть, — сказал он и улыбнулся.
— Вот как? — Вернон слегка растерялся, но постарался сохранить лицо. — У тебя есть машина? — он переглянулся с невестой. — И… что, хорошая? Быстрая?
— О да, — Джеймс был серьезен, как никогда. — Летает.
— Что за модель? — допытывался Вернон.
— «Нимбус», — Лили, которая все это время сидела, погруженная в какие-то безрадостные мысли, удивленно посмотрела на Джеймса. Глаза у неё были припухшие, и люто-зеленые. — Слыхал о таком?
— Не слышал, — Вернон встряхнул головой, всецело поглощенный долькой лимона. — Это европейская модель? Можешь подробнее описать её свойства? — он с чмоканьем всосался в кислую мякоть.
— Знаешь, наверное, это будет непросто, но я попытаюсь, — Джеймс поерзал задницей на стуле, размещаясь поудобнее и пытаясь заодно вспомнить, как Дурсль описывал свою машину. — Она такая… легкая. Деревянная с лакированным покрытием и хвостом из веток орешника.
Вернон уставился на него.
— При хорошем попутном ветре может развить скорость до ста миль в час. В любой точке может развернуться на триста шестьдесят градусов. Вообще, «Нимбус» новички на рынке, но уже давно обогнали «Дубраву» и «Чистомет», а еще знаешь…