Дни мародёров
Шрифт:
— У грязнокровок? — поинтересовалась она со слабой улыбкой. Регулус глотнул воздуха, как будто хотел проглотить это слово, чтобы оно не висело между ними.
— Мисс… Мар…мисс Маккиннон, мне очень жаль, что с вашим отцом приключилось это… это…несчастье, но я не…
— С ним не приключалось несчастье, — прервала его лепет Марлин, прямо глядя наследнику дома Блэков в глаза. Мерлин, она же не хотела говорить об этом, тем более с ним!
— Его убили, понятно? Его убили Пожиратели. И я почти уверена, Регулус Блэк, ты
Регулус так и дернулся, услышав собственное имя.
— Я не знаю! — несчастным, отчаянным голосом выпалил он, подступая к ней. — Мисс…Ма… Марлин, если бы я мог… но я же не могу отвечать за всех… в-возьмите эту розу, пожалуйста.
— Я ненавижу розы! — щекам вдруг стало тепло. Слезы. На похоронах отца все было в розах, каждый фут покрывали эти чертовы цветы. Она вытерла лицо дрожащей рукой.
— Мисс Маккиннон, если бы я только мог вам помочь. Простите меня, если я вас обидел, я не хотел, я не думал, — вместе с новой порцией румянца к нему как будто вернулись силы. Глаза заблестели живее, он шагнул к ней, всем своим видом показывая готовность немедля отдашть душу за её прощение. Явно не так он представлял себе эту встречу, раз притащил на не цветок и воспользовался одеклоном. — Поверьте, я так искренне вам сочувствую, я…
— Зачем мне твои сочувствия? — слезы все катились и катились из её глаз. — Верни мне моего папу! — неожиданно крикнула Марлин и на них начали озираться. — Верни его мне! Сделай так, чтобы он сидел с нами за рождественским столом сегодня! — она захлебнулась слезами, вытерла нос перчаткой, выпростала из кармана письмо и сверток, схватила остолбеневшего Регулуса за запястье левой руки и развернула её ладонью вверх.
— Здесь вы носите свою грязную татуировку? — она нервно усмехнулась, вскинула на него взгляд и сунула в его растерянную ладонь письмо и коробку. — Вот. Мне не нужны подарки от Пожирателей смерти.
— Мисс Маккиннон, пожалуйста…
— И хватит писать мне, Блэк, — она закрыла на секунду глаза, потому что даже его голос ей было слышать противно. Пожиратель. Убийца. Все они. — Я не хочу тебя видеть, слышать, я не хочу больше получать от тебя никаких писем. Оставь меня в покое!
На самом деле она не хотела и кричать. Слишком много боли и горечи в ней накопилось за последнее время.
Марлин открыла глаза, вздрогнула и даже отступила на шаг.
Блэк смотрел на неё так, словно она вогнала ему под ребра нож.
Секунду или две он еще смотрел на неё, а потом опустил руку, и Марлин разжала пальцы. Он не стал ничего говорить, просто тяжело сглотнул и кивнул. На неё больше не взглянул, просто развернулся и ушел, а Марлин осталась стоять между маленькими заснеженными елками. Мороз беспощадно колол мокрые щеки. Издали она увидела, как младший брат Сириуса остановился на секунду, очень осторожно сложил письмо и спрятал во внутренний карман, а сверток с украшением
Марлин еще раз всхлипнула и разревелась еще сильнее, но теперь уже по другой причине.
Мерлин. Ей было стыдно.
Стыдно перед Пожирателем смерти.
— Как же это несправедливо, — Регулус покачал головой. Он стоял у окна, позади дивана. — Она такое нежное, любящее и сострадательное существо, за что же ей столько испытаний? Она ведь… она совсем не похожа на других маглов, — он спрятал лицо в ладонях. — Я трус! Надо было предложить ей обручиться, тогда Мальсибер никогда бы не посмел её тронуть, и никто… но разве я мог…
— Хотела бы я на это посмотреть, — усмехнулась Роксана и поднесла к губам сигарету.
— Теперь все равно не выйдет! — огрызнулся Регулус. — Потому что этот Пожиратель Смерти трус и не решился бы предложить ничего… такой, как она! Но, по крайней мере, я сделал кое— что, чтобы её защитить. Я отправил ей «Слезу вейлы», — пробормотал он, опустив голову. Роксана так и подпрыгнула на своем месте. — Этот подарок она не сможет вернуть, потому что здесь меня не найдут совы. И если она будет его носить, это будет сигналом для всех… для всех, что её нельзя трогать. Надеюсь, что она будет его носить.
Роксана не выдержала и рассмеялась. Регулус порывисто обернулся.
— Что смешного?
— Какой ты милый, Блэк, — она улыбнулась, измяв ненакрашенные губы. Струсила пепел. — Неужели ты думаешь, что кого-то из этих парней может остановить дурацкий камень?
— Да, — пожал плечами благородный наследник дома Блэков.
Роксана пошарила рукой у себя на шее и натянула собственную «Слезу вейлы».
— Это было у меня на шее, когда Мальсибер, — её голос завибрировал. — Разрешил своим дружкам изнасиловать меня всей компанией.
Регулус разом посерел, словно ему стало дурно.
— Что?
— Ты слышал, — Роксана тоже переменилась в лице. Она вдруг встала на диване на колени и облокотилась на спинку, глядя на застывшего Регулуса. — Они трахали меня по-очереди. Кто-то держал за ноги, кто-то за руки, кто-то следил, чтобы не разрушились чары немоты, кто-то принимался щекотать, или щипать, или даже бить. Я не помню. Но тебе, нраверное, лучше знать, ты такое повидал… Пожиратель, — фыркнула она и снова скрылась за спинкой.
Регулус выдохнул. Его лоб покрылся испариной, казалось, его сейчас стошнит прямо на персидский ковер.
— Я не видел… точнее… я не знал… Малфой…
— Теперь знаешь, — донеслось из-за дивана.
— И кто это сделал? — Регулус понимал, что надо подойти к ней и что-то сказать, что-то утешительное, что-ли, или черт его знает, что, но его ноги словно приросли к полу.
— Мальсибер, — щелкнула зажигалка, Роксана закурила вторую сигарету подряд. — Роули. Яксли. Уоррингтон. И еще один подонок, чью фамилию я все время…