До новой встречи
Шрифт:
Училище находилось в глубине старинного парка. Первое время Вадим в училище здорово путал проходы. Шел в общежитие — попадал на клубную половину, направлялся в медпункт, а оказывался в фотолаборатории. Заблудиться было немудрено — в главном здании одних винтовых железных лесенок насчитывалось шесть, три тупика, две фальшивые двери. За главным корпусом училища шла стометровая крытая галерея, в центре она разветвлялась, ходы слева и справа вели в одинаковые по архитектуре трехэтажные здания. В одном из них верхние этажи занимало общежитие мальчиков, нижний — столовая. Во втором флигеле был спортивный зал и жили девочки. В конце галереи
…Стоял тихий, темный сентябрьский вечер первого военного года. На крыше старого корпуса дежурили два подростка. Возле них лежали кузнечные клещи и асбестовые рукавицы. Через каждые десять метров стояли деревянные ящики с песком. Один из ремесленников — Сергей Цветов — лежал на брезенте у водосточной горловины и негромко напевал песенку, его товарищ Владимир Полетаев прижался к трубе и задумчиво глядел в сторону Финского залива.
С крыши было хорошо видно, как под Стрельной и у Пулкова стремительно взлетали и гасли ракеты, четко очерчивая линию переднего края. Кое-где нейтральная полоса была так узка, что немецкие и русские ракеты нередко сталкивались в воздухе. Вдруг протяжно завыла сирена, и сразу же стал слышен прерывистый рокот фашистских бомбардировщиков. Над парком загорелись три огромные «люстры». Смердящие черным дымом факелы медленно опускались на парашютах, освещая мертвенным зловещим светом затемненную окраину города. Временами ремесленникам казалось, что «люстры» неподвижно висят в воздухе. Полетаев застегнул на все пуговицы шинель, надел рукавицы, вторую пару кинул товарищу.
— Сейчас бомбить прилетят.
Не успел Цветов ответить, как над Петропавловской крепостью и парком Лесной академии зашарили по небу прожекторы. Самолетов второго эшелона еще не было видно, но по белым пятнышкам разрывов зенитных снарядов можно было определить, что самолеты уже прорвались в город. «Юнкерсы» снижались, стремясь выйти из опасной зоны света, уйти от огня зенитных орудий.
Шли истребители, с земли не различить — «миги» или «мессершмитты». Но по тому, как легкие машины прижимали тяжелые бомбовозы к земле, Полетаев догадался, что это наши истребители. Он громко захлопал в ладоши, закричал:
— Ура! Наши! Стервятник горит!
— Еще один! — взволнованно сказал Цветов. — До аэродрома, гад, хочет дотянуть. Смотри, остальные повернули, струсили…
Часть бомбардировщиков все-таки прорвалась в район, освещенный «люстрами», и сбросила бомбы.
— Пятисотки, — по звуку определил Цветов.
Бомбардировщики засыпали жилые кварталы «зажигалками». Десятка три бомб упало на старый корпус училища. «Зажигалки» зловеще шипели, разбрасывая горящую смесь по кровле. Полетаев и Цветов бегали по крыше, захватывали клещами бомбы, кидали в ящики с песком, другие сбрасывали на землю, где их ползучее пламя злобно шипело, но вреда уже не могло принести.
Догорала последняя «люстра», когда над старым корпусом спикировали два бомбардировщика…
Спасательная команда нашла Цветова на крыше галереи, куда его отбросило взрывной волной; на четвертые сутки откопали Полетаева. Через неделю Цветов выписался из госпиталя. Он прошел в учебную половину, прильнул к стеклу классной двери —
8
С интересом учились ребята мастерству, но к теории чувствовался холодок и даже неприязнь. Главным заводилой тут был Антон.
— Разве не зная косинуса выточишь болт? — с издевкой спрашивал он Якова и хитро подмигивал.
— Придешь завтра в мастерскую, а станок спросит, сделал уравнение?..
Со специальными предметами подростки еще мирились. Но вдруг после материаловедения им объявили, что на следующие два урока «самостоятельные занятия отменяются». Оказалось, что Андрей Матвеевич побывал в государственной комиссии по распределению окончивших университет, и теперь у токарей появился свой преподаватель по русскому языку и литературе.
Антон в перерыв сбегал в учебную часть посмотреть расписание. На всю декаду в клеточках, где были свободные уроки, карандашом вписано: «Русский язык и литература, преподаватель М. И. Петрова».
Разгоряченный влетел Антон в класс, запыхался, чуб выпорхнул на лоб.
— Долой междометия, суффиксы и приставки…
К началу урока вся группа была уже взбудоражена. Староста группы Оленька и Вадим пытались уговорить товарищей, но их никто не слушал. Алексей вымазал мелом стул учителя и приставил его к столу. После звонка в класс решительно вошла девушка с портфелем, маленьким, как у ученицы первого класса.
— Здравствуйте, ребята, давайте познакомимся, — сказала она. — Меня зовут Мария Ивановна.
Антон тоненьким пронзительным голоском крикнул:
— Ах, Марья Ивановна!
И в ответ класс разноголосо загудел:
— Марья Ивановна!
Но случилось то, чего не ожидал даже и Антон. Молоденькая учительница не застучала линейкой по столу, а продолжала так же непринужденно улыбаться и, в свою очередь, задорно сказала:
— Да, я Марья Ивановна. Чем некрасиво мое имя? Вы же знаете, что Пушкин в «Капитанской дочке» избрал своей героиней Марию?
Она вынула из портфеля толстую книгу, неторопливо перелистала страницы.
— Вот я вам прочту про Марию Ивановну, — и открыла главу о приезде Гринева в Белогорскую крепость…
Прозвенел звонок. Шумная толпа ребят наполнила коридор, а в тридцать четвертой токарной группе, казалось, забыли про перемену. Мария Ивановна захлопнула книгу и спокойно, словно для нее это был не первый урок, сказала:
— Теперь отдохните.
Но никто из учеников не кинулся к двери, пока она не вышла из класса.
Николай Федорович на лестнице встретил новую учительницу, виновато протянул ей руку.
— Простите, задержался в управлении. Как вас встретили? К теории отношение у ребят неважное. Многие из них по году и больше не учились. Если хотите, то берите слесарную группу летнего набора.
— Мне понравились токари, — сказала Мария Ивановна, — вы напрасно на них нападаете.
Николай Федорович не стал возражать, хотя и не верил, что токари могли хорошо себя вести на уроке. На что уж строг Добрынин, побаиваются его ребята, и то он из тридцать четвертой токарной двух учеников выставил за дверь!