Добрым словом и пистолетом
Шрифт:
Какие-то совещания на высшем уровне уже состоялись: это было ясно со слов офицеров в коридорах. Орофер дал распоряжение созывать Государственное Собрание, но до него еще не дошло — не раньше официальных заявлений о случившемся. Пока же выработать это самое заявление и обсудить первичные меры должен был узкий круг — Малый кабинет. Входили в него одиннадцать членов: резкий, решительный и неуступчивый генерал Гилрэс — командующий войсками; непрошибаемо-спокойный командующий Границей генерал Аймо (а вернее, его постоянный заместитель в столице – полковник Ириу, тоже спокойный, хоть и не настолько); начальник разведки; глава
О необходимости присутствовать на заседании Белегу и Турину сообщил запыхавшийся и едва не плачущий порученец Орофера.
— Куда же вы пропали?! — выпалил он, когда обнаружил обоих в парке на берегу Круглого пруда.
Молодой человек ходил по берегу, трое полицейских в болотных сапогах бродили по бедро в воде и щупами мутили воду, надеясь что-нибудь отыскать.
— Я прикинул: здесь тропа самая уединенная и ведет прямо к лесу, — поделился Турин, когда увидел вышедшего на голоса Белега. — Если б сам выбирал, так бы и шел. А дальше к Старой Конной. На машину или верхом — и тю-тю. Может, по пути что-то скинул…
Рациональное зерно в этих поисках было, но проверить лично не удалось — явился порученец.
Малый кабинет заседал в Новом дворце в отдельном парадном зале. Сам зал был просторный, но не чрезмерно; высокий, но без излишеств; вполовину закрыт дубовыми панелями, дальше — тканевыми обоями с густым растительным узором. Пол укрывал богатый ковер — еловые лапы и переплетения золотых жгутов. Окон здесь не было, и тяжелая дубовая дверь в единый стиль панелей, мебели и резного потолка не пропускала звук ни в зал, ни из него.
Помимо самих членов кабинета внутри переговаривались, пихали друг другу бумаги и давали распоряжение высшие офицеры, адъютанты и секретари всех ведомств. Галадон как будто пришел в себя и диктовал помощнику, Орофер внимательно слушал рослого светловолосого штатского со скучным, непроницаемым лицом. Тот что-то тихо и ровно говорил, почти не шевеля губами, но успевая наблюдать за всем, что происходит вокруг — как того и следовало ожидать от действующего заместителя начальника разведки. Бывшего шефа он тоже видел и игнорировал.
— Здравствуй, Белег, — донесся сквозь общий шум голос Эльмо. — Здравствуй, Турин.
Брат Тингола в обычном своем длиннополом старомодном одеянии стоял за спинкой кресла как раз напротив пустого кресла короля и будто к чему-то прислушивался. Явно не к разговорам. И явно не к шагам. Из всех, кого Белег за свою жизнь знал, Эльмо обладал самой развитой способностью эти шаги запоминать и потом мгновенно узнавать идущего в любом шуме. Молодые офицеры и слуги во дворце всегда поначалу этого пугались.
— Здравствуйте, Ваше Высочество, — откликнулся Турин, дернулся поклониться и, как всегда, стушевался.
— Здравствуй, — Белег подошел — обняться.
Чуткие пальцы Эльмо привычно
— Как ваши дела? Элу не преувеличил, ты похудел… Кайссэ читала мне ваше объявление. Мы даже затеяли игру — придумать вам задание потруднее…
Они с женой часто что-то затевали, начинали вдруг перебрасываться спонтанными стихами, певучими фразами, низками цитат — будто забывали про окружающих и переходили на собственный странный язык. Некоторых пугало и это. Хотя главной причиной смятения и досужих кривотолков были не эти мнимые странности, а повязка у Эльмо на глазах.
Тогда, у Амон-Эреб, им пришлось туго. Пробивались с тяжелыми боями и только к вечеру разорвали кольцо — противник дрогнул и обратился в бегство. И уже глубокой ночью, после того, как бои стихли, а потери еще подсчитывали, пришло сообщение: один из тех бегущих без оглядки отрядов пытался уйти лесом, поджег его за собой и, заблудившись, угодил в ловушку. Он — и двигавшийся к своим медицинский обоз. Тингол только к утру добрался до него и почти перевернул, прежде чем среди забинтованных искалеченных тел отыскал брата. Самый опытный из целителей, Айлин Лирион (ныне доктор Лирион, профессор) на прямой вопрос тогда долго молчал, затем признал: даже самые страшные ожоги со временем заживут, но насчет зрения надежды нет никакой…
— Придумали?
— Да. Но, как ты понимаешь, Элу снова нас всех обставил… — Эльмо говорил негромко и небыстро, задумчиво и плавно — черта, так сильно отличающая его от старшего брата.
Они трое никогда не были слишком похожи. Хотя родство в лицах просматривалось бесспорно: те же длинные серебряные волосы, те же выступающие скулы, по-разному проявившаяся, но заметная у всех троих горбинка носа. Но исполинский рост и мощная фигура Тингола вкупе с неиссякаемой энергией, веселым нравом и звучным голосом сильно отличали его и от Олу (куда более среднего и ростом, и статью, и способностями), и от Эльмо — длинного, тихого, отстраненного. Тингол любил обоих, но когда-то давно придумал шутить: мол, один брат — не от мира сего, а другой — себе на уме, осталось выяснить, где который.
— Извини, я не стал вас дожидаться, мы с Кайссэ побыли с Мелиан. Ты не в обиде?
— Нет, — еще Эльмо имел привычку ждать ответы на любые заданные вопросы. — Как она?
— Сейчас, наверное, никак. Спит. Ты ведь хочешь поговорить с ней? Придется подождать… Я знаю, вас пустили, хоть и с приключениями. Мой младший упрям, но не глуп. Так ведь? — спросил он, чуть повысив голос.
Белег обернулся и увидел, что Орофер уже идет к ним вокруг стола.
— А? Что такое? Что именно? — младший из двух сыновей Эльмо в присутствии отца приобретал нехарактерную суетливость и многословность, говорил громче и жестикулировал шире — словно пытался делаться заметнее.
— Что теперь мы можем продолжать.
— Да! Я как раз предложить — сейчас пять будет, все здесь вроде… Может, ты?..
— Тогда начинай, — не дослушав, мягко согласился Эльмо, отодвинул кресло и сел.
Орофер с подозрением взглянул на Белега и на Турина — хотел что-то добавить, но явно передумал в последний момент и вернулся к своему месту. Сел и трижды хлопнул в ладоши — деревянный молоток на подставке перед креслом короля лежал нетронутый.
— Господа, продолжим. Младшим чинам выйти и не беспокоить нас.