Добрый мир
Шрифт:
второе «я», видно, тоже уснуло. Снилась Сане первая его БМП, но какая-то
огромная, словно раздутая, и очень неуклюжая. Сверху, с высокого бархана,
по БМП методично долбила пушка, короткоствольный уродец М-11,
штатовского производства, он узнавал ее по звуку, и перед машиной
плюхались небольшие ядра, чуть больше теннисных мячей. Ядра крутились и
подпрыгивали, а Сане все хотелось выйти наружу и распинать их. «Не
вздумай, дубишка,— ворчал
товарищ лейтенант,— смеялся Саня,— таких с накачкой не бывает!» И снова
весело хохотал. «Ну с чего я взял, что его убили? Ну не кретин ли?! Ведь
ранили! Подумаешь — горло перебили! Сейчас что угодно пришивают: руки,
ноги, сердце. Подумаешь, горло им зашить!» Он оглядывался и так, чтобы
лейтенант не видел, смотрел на его горло. Лейтенант ворчал и,
кажется, не видел, куда смотрит Саня. На горле его был синий неровный
рубец. «Избушка-избушка, повернись ко мне передом, а к лесу задом!» —
приказывал лейтенант. И Саня понимал, что он от него хочет. Требовал,
чтобы развернулся на пушку лобовой броней,— он всегда так шутил.
Саня разворачивал свою БМП, но все не в лоб, все не в лоб, все
промахивался как-то. Но это нисколько его не беспокоило. В голове
вертелась веселая песенка на мотив Высоцкого, и он иногда выкрикивал ее
вслух:
Мой юный друг, сними бронежилет! Поверь, дружок, он жмет тебе в
коленках!
Машина крутилась на месте, Саня напевал под нос песенку, а
уснувшее намертво контрольное «я» все длило и длило его сонное счастье.
ПОВЕСТИ
«ВНИМАНИЕ: ВСПЛЫТИЕ!»
1
Собака гавкала без увлечения, но методично, и Коля решил, что завтра
он обязательно разберется с ее хозяйкой, этой вечно размалеванной тетерей с
пятого этажа, потому что псина была ее, это Коля знал точно; он давно уже
различал по голосам все дворовое собачье братство. Нельзя же так
распускать!.. Можно было встать и чем-нибудь запустить в собаку прямо
через форточку, но не хотелось. И телевизор выключать не хотелось, хотя
хоккей давно кончился и по экрану мельтешил красно-сине-зеленый «снег».
Свет автомобильных фар обозначил на дальней от Коли стене решетку
окна и начал смещаться влево, в угол; на следующей стене он прошелся по
стеклам книжного шкафа, затем выхватил несколько репродукций из
«Советского фото» и замер на распятом Христе, вырезанном из куска березы.
Левее Христа висели часы-кукушка. Коля вгляделся в циферблат. Двадцать
три пятьдесят.
Машина стояла под
и в комнате скоро запахло отработанным газом — форточка была приоткрыта.
«Не ходи босый, не живи на первом этаже»,— зачем-то вслух проговорил
Коля и стал ждать, когда хлопнет автомобильная дверца. Из машины вышли
минуты через три. Он услышал знакомое: «Ну ладно, чао!» — и встал с
дивана.
Коля стоял в коридоре, прислонившись спиной к стене, и молча
смотрел, как Люся раздевается.
— Кони сытые бьют копытами,— наконец
сказал он. И, чуть помедлив, добавил:—
Все наетые и напитые... Ну как повеселилась?
Люся молча прошла в спальню. Оттуда донеслось недовольное
покряхтывание Алешки, потом звякнула крышка горшка. Сыну было шесть
лет, но он все еще не вставал по-маленькому сам; они с Люсей уже несколько
раз обращались к врачу.
— Я говорю, как повеселилась? Гене
рал-то был? Или доцент какой завалящий? —
снова спросил Коля жену, когда та прошла мимо него в ванную.
Она опять промолчала.
Коля сходил в комнату, выключил телевизор и пошел в кухню. Когда
Люся пришла туда, он встретил ее новыми вопросами:
— А кому «чао»? Ленке, что ли?
— Да нет, дяденьке одному,— спокойно ответила Люся. И так же
спокойно, без раздражения, спросила сама: — Чем мы опять недовольны? Я
ведь тебя, кажется, звала? Чего завелся опять?
— А кто говорит, что мы недовольны? Мы радые. Слава богу, сегодня
пришла, а не завтра. Или завтра? — Коля взял левую руку жены — на ней
были часы — и поднес ее к своим глазам.— Ноль-ноль-пять. Значит, вчера
пришла. Молодец. Нормально, все довольны. Люся резко выдернула руку.
—
Я сколько раз просила — без рук!
Тема ссоры была привычная: Люся опять
«гуляла».
На этот раз выдавали замуж бухгалтершу из ее ОРСа. Бухгалтерше
было далеко за тридцать, замуж она выходила в первый раз, и манкировать
этим событием было никак нельзя.
— Что ты от меня хочешь? — злым голосом почти крикнула Люся.—
Чтобы я стала таким же домоседом, как ты?!
— Не ори,— тоже повысил голос Коля. Он встал с табуретки и закрыл
кухонную дверь.— Не ори,— повторил он тише.— Надоело. И похождения
твои надоели. До чертиков. И все, чего я хочу — так это прекратить их
наконец.
Люся склонила голову набок и, поигрывая спичками,— она
собиралась включить газ — насмешливо протянула:
— Ух ты-и! Давно надумал? Сегодня? Или