Добрый
Шрифт:
— Да ты?! Да как ты мог?! — наехал я на вождя уже через минуту, не обращая внимания на боль в спине. — За евнуха меня принять! Да я тебе после этого!
— Как сказал, так и понял, — насупился вождь, держа меня расстоянии вытянутой руки и не давая возможности пройтись моим негодующим кулакам по своей физиономии.
— Я девок имел в виду, а не себя!
— Тогда да, там колоть нечего, — согласился Великий. — Давай бахнем — для лучшего понимая.
— А-а-а, — махнул я рукой, постепенно начав снижать точку кипения. —
— Да что это за зверь такой? Ты мне им все уши прожужжал! Времени столько зря потратили, а его всё нет и нет. Если прячется где и выходить не хочет, скажи. Я воинов свистну — враз отыщут и к нам за стол приволокут.
— Короче, — хлебнул я вина, не дожидаясь вождя. — Стриптиз это не кто, а что...
Далее я как мог на пальцах объяснил вождю всю суть стриптиза. Нужно отдать ему должное, он врубился сразу. По мере объяснения огонёк в его глазах разгорался всё больше и больше, а вскоре во взгляде появился похотливый блеск.
— А деньги зачем? — вставил вопрос вождь.
— А если стриптизёрша нравится, то ты ей в трусики купюру засовываешь. Типа благодарности и поощрения. И она ещё лучше танцует, а другие тоже стараются, чтобы денег заработать.
— А это тебе чем не деньги? — вождь кинул передо мной ещё один увесистый мешочек. — Давай их засовывать.
— Ты что, папаша сдурел? Они же тяжёлые. Горсть сыпанёшь, и трусы потеряются!
— И кто после этого не понимает в стриптизе? — хитро прищурился вождь.
Возразить на это мне было совершенно нечего.
Мы, естественно, пригубили по кувшинчику, и я со спокойной душой дал старт началу стриптиза. Музыканты вдарили по своим инструментам. Впорхнувшие девчонки задвигались в извивающемся танце не хуже гигантских болотных змей, постепенно освобождаясь от минимума верхней одежды как от отслужившей кожи. До стрингов, слава богу, здесь тоже не додумались, а то, представляю, как мы бы в них запихивали звенящую наличность. Вместо них юные гургутки были облачены в кожаные шортики, довольно плотно прилегающие к телу, но и создающие достаточно простора, чтобы использовать их в качестве нательных кошельков.
Звучащая музыка увлекала гургуток всё больше и больше. Движения становились всё эротичнее. Детали одежды всё чаще слетали на пол хижины. И вот уже первая гургутка осталась в тех самых шортиках и некоем подобии топика, прикрывающего грудь. Вождь, смотревший на всё происходящее всё более маслеными глазами, опрокинул целый кувшин в себя, испив его содержимое одним глотком, и жестом подозвал зачинательницу глобальной обнажёнки. Та немного робко, но, надо отдать должное, в ритме танца плавно перетекла поближе к вождю. Край шортиков был оттянут вождём совсем чуть-чуть, практически целомудренно. В глазах девушки мелькнул ужас понимания продолжения этого действия. Но это самоё продолжение округлило глаза гургутки до состояния суповых тарелок.
Великий вождь бережно
В хижине повисла пауза глобального удивления. Не только гургутки перестали двигаться, но и музыканты забыли про свои непосредственные обязанности.
— Чего это они? — шёпотом спросил я вождя практически в самоё ухо.
— Как чего? — недопонял Великий. — За такие деньги сборщик плодов десять дней не разгибается. А эти красавицы их и в руках-то никогда не держали не то что на жо...
— Бахнем! — перебил я вождя, чтобы не портить последним словом очарование момента.
— Поехали, — согласился вождь и как бы между делом бросил рядом с кувшином раскрытый мешочек с монетами.
Звон желанного металла сработал не хуже выстрела стартового пистолета. Стриптиз возобновился с новой силой. Да ещё с какой!
Гургутки мгновенно смекнув, что к чему, выдавали такие эротические па, что даже я начал не на шутку возбуждаться. И это несмотря на всю их страхолюдную натуру. Музыканты сначала не успевали за танцующими по силе исполнения. Но вождь, не желающий омрачать впечатления, сыпанул им горсть монет, восстанавливая гармонию.
Вот самая смелая, смущаясь, стянула топик, и тут же получила от меня самую крупную монету.
В десятые доли секунды все топики, прикрывающие юные упругие груди, летели в нас с вождём плотным, слаженным роем.
Вот одна решительно запрыгнула на шест и со всем старанием, пусть и неумело, закрутила там кульбиты. Вождь, явно не ожидавший такого, закинул ей в трусики пяток монет, прямо не снимая с шеста.
Сообразительные молодки кинулись на шест со всех сторон, нанизываясь на него с плотностью кусочков шашлыка.
Шест, не ожидавший такого обильного паломничества, удивлённо заскрипел и поделился надвое примерно посередине.
Висящие гроздями гургутки дружно рухнули вниз, переплетаясь змеиным клубком.
— Эротичнее расползаемся! — приказал я, предвкушая отменное зрелище. — Победительница получит вот это, — продемонстрировал горсть я монет.
— Поехали! — поддержал меня вождь, хватаясь за кувшин.
Девчонки со смехом и всем усердием начали изображать самых желанных змей в мире.
Градус веселья давно миновал отметку «ДАЛЬШЕ НЕКУДА» и стремительно приближался к «ЭТО НЕРЕАЛЬНО» с явным настроем не останавливаться и на этом рубеже.
Великий уже вовсю поил гургуток вином и закармливал вкусностями. Те, уже не стесняясь, жались к нему всеми частями своих юных тел, воодушевлённо исполняя некое подобие приватного танца. Наверное, сами додумались, я их этому не учил.
И вот наступил момент, о котором мне заговорщически намекал вождь, внимая моим объяснениям про основы стриптиза.