Добыча хищника
Шрифт:
Его вторая рука легла мне на талию – он притянул меня ближе, склонился и уперся лбом мне в грудь. Я почувствовала, его рванное горячее дыхание. Он прижался губами к моему животу, и даже сквозь рубашку я ощутила жар его поцелуев.
– Шесть, Эля… Шесть бусин – шесть ночей.
Я закрыла лицо руками, позволив себе слабость. Мои плечи дрогнули.
– Тебе больно? – он поднял голову.
– Нет. Не дождешься, – размазывая слезы по щекам, огрызнулась я. – Давай свое желание.
Я
Он вскинул бровь и медленно поднялся. Теперь между нами едва ли можно просунуть ладонь – так близко мы друг к другу.
– Не двигайся.
– Не двигаться? – переспросила я, проклиная себя за то, что позволила ему видеть себя в момент отчаяния. – Запросто. Сколько угодно.
В первые секунды я всерьез думала, что Тайгет просто испытывает мое терпение, однако, не трогая меня руками, он наклонился к моему лицу и скользнул губами по моей щеке к уху:
– Закрой глаза.
– Что ты собираешься де…
Он мощно притягивает меня к своей груди. Ладонь ложится на затылок.
Он раздвигает мои губы своими и впервые целует глубоко и дразняще-медленно. Его язык касается моего, и я вскрикиваю, будто от боли. Наше дыхание соединяется, движения скользят плавно и сладко, будто все вело к этому с самого начала. С первой нашей встречи в ловушке, я как будто желала узнать вкус его губ, его темную суть, все его помыслы.
Я, как послушная девочка, следую его приказу – не двигаюсь. А внутри все кричит от противоречия.
Наш поцелуй влажный, горячий и бесстыдный.
Впервые мы целуемся так – без тормозов.
Его рука сжимается у меня в волосах, а другой он прикасается к подбородку – я чувствую, как нежно он направляет меня.
Я цепляюсь за ткань собственных брюк, яростно сжимаю и почти хнычу от желания прижаться к своему чужаку и почувствовать, как звенит каждая мышца в его теле.
– У тебя еще остались вопросы, Эля? – хрипло проговорил он мне в губы: – Пора бы задать какой-нибудь из них…
Он вдыхает запах моей кожи, тяжело сглатывает.
– О, Халар, больше, чем убить ее, я хочу быть с ней вечно, – его губы снова накрывают мои.
А в следующую секунду он выпускает меня из своих объятий.
Безмолвно мы усаживаемся каждый в свое кресло. Я забираюсь прямиком с ногами и подтягиваю их к груди. Мы остаемся каждый со своей правдой. Дышим громко и глубоко. Пламя в камине обличительно трещит.
Я нашла свой блокнот обиженно валяющемся под собственной задницей.
Весь мой мир, кажется, стремительно летел туда же.
– Ты… – я даже смотреть не могла на этого мужчину, он теперь и навсегда моя самая большая страсть и самая ужасная ошибка. – Ты… общаешься
Ему тоже нужно время, чтобы прийти в себя, хотя его поза очень уверенная.
– Нет.
Я заставила себя смотреть в блокнот, потому что вид его рук, лежащих на подлокотниках кресла, ввергал меня в пучину разврата.
– Почему?
– Потому что это излишне. Мы способны ощущать и чувствовать друг друга, как части целого.
– Они знают, что… что с тобой случилось…
– Знают ли, что я нарушаю правила? Это ты хотела спросить?
– А ты нарушаешь правила?
– В некотором роде. Ты ведь еще жива, – его грудь все еще вздымалась от неровного дыхания. – Пока это еще ни о чем им не говорит.
– Это может повлиять на их ирахор?
Бровь Тая изогнулась, больше от гордости за мою сообразительность, нежели от удивления.
– Да.
– Значит, шанс спастись у нас есть?
– Не думаю.
– Потому что ты и сам еще ничего не решил? – спросила я. – Если бы все зависело от тебя, ты бы дал нам шанс?
– Не рационально.
Я вздохнула и потерла лоб, чувствуя раздражение от того, что он так рьяно упрямился.
– Что значит верхняя ступень?
Его позабавило, что я запомнила его пояснения про «татуировку» на его руке.
– У нас нет иерархии. Верхняя ступень отражает мою исполнительность и приверженность ирахору.
Я поджала губы. Уверена, он был очень исполнительным до встречи со мной.
– Когда я освободила тебя из ловушки, ты не думал отомстить за то, что тебя там держали?
– Нет.
– Почему?
– Меня не интересует месть. Я беспристрастен.
– А ко мне?
– К тебе – нет.
Я опустила голову, комкая страницы блокнота. На самом деле, я давно уже не заглядывала в него.
– Могло ли так случится… гипотетически… в теории, – и я прикрыла веки, – что мы смогли бы быть вместе? Просто, как мы. Как ты и я?
Когда тишина между нами стала неприлично тяжелой, я вскинула взгляд – соседнее кресло пустовало.
Еще слишком рано для рассвета.
Еще слишком рано, чтобы расстаться с тобой, Тайгет Касар…
Глава 20
Суров вошел в кабинет Шилова так, будто в лаборатории случилось что-то непоправимое: выражение его лица в этот момент соответствовала знаменитому «дерьмо случается», а в отношении Константина оно случалось слишком часто.
Хлопнув дверью, он прошел к столу полковника и выдавил:
– Могу войти, товарищ-полковник?
– Ты уже вошел, – растерянно вскинув взгляд, ответил Шилов. – У тебя что-то случилось?