Дочь друга. Ненужные чувства

Черно Адалин

— Кирилл, ты где? У меня дело срочное, — слышится в коридоре.

Я быстро пихаю Катю за дверь, наспех надеваю под халат трусы и штаны. Открываю.

— Прости, со вчерашней смены мозги не соображают.

Отсутствие меня на вчерашней смене можно с легкостью проверить, но я не успеваю придумать что-то другое.

— Ты не один?

Передо мной следователь. Чему я удивляюсь?

— Не один, — киваю и выхожу в коридор, закрывая за собой дверь.

— Извини, что так вторгаюсь.

— Ничего. У тебя

что-то важное?

— Да, мне нужны твои профессиональные навыки, — говорит, когда заходим на кухню.

Я внимательно смотрю на Диму. Он выглядит вполне сносно. Возможно, слегка уставшим, но в остальном не похож на человека, которому нужна хирургическая помощь.

— Чай, кофе?

— Кофе черный с двумя ложками сахара.

— Ничего не изменилось с тех пор, как мы не виделись. Что за помощь?

— В процессе встречи с главой картеля произошла перестрелка. Один из преступников вчера был ранен. Своими. Они узнали, что у него были договоренности с нами, и его ранили. Мы его вытащили, но в больницу нельзя. Вчерашняя встреча была не оговорена с начальством, а я тут на птичьих правах. В командировке, но у меня мало полномочий. Столичным ментам лучше знать, как работать.

— Ты хочешь, чтобы я помог вашему человеку не откинуться?

— Вроде того. Он сейчас в квартире моего напарника. Дети и жена должны приехать завтра, а у нас там полуживой амбал. Если откинется — начнется расследование, и всех, вероятно, отстранят. Или уволят.

— Если он откинется после моей помощи, меня еще и посадят, Дим. Ты не можешь этого не знать.

— Я постараюсь прикрыть.

— Постараешься…

Я перед ним в долгу, но все же считаю, что долг не настолько велик, чтобы жертвовать своей свободой.

— Я могу посмотреть, но не обещаю, что стану что-то делать. Может, в больницу?

— Его там пристрелят свои же сразу.

— А в доме твоего напарника, куда, к слову, вернутся двое детей и женщина, его не найдут?

— Никто не знает, что мы его спасли.

Я со звоном ставлю перед ним чашку с кофе, сам сажусь напротив и только сейчас замечаю на столе оставленные Катей ключи с брелоком, который она сняла со своего рюкзака. Дима прослеживает мой взгляд, берет брелок, вертит его в руках.

— У моей дочери такой же. Мерч*, или как его там, популярной группы. Долго ждала, пока его привезут из другой страны. Ты же помнишь Катю?

Со вчерашней ночи как-то забыть не пришлось, но вслух я ничего не говорю, ограничившись сухим кивком. Надо было рассказать. Выложить все раньше и не трогать его дочь, а сейчас… все, что бы ни произошло дальше, будет исключительно моей виной. Когда Дмитрий узнает, что Катя была на стажировке, он без труда поймет, где именно она жила, и вспомнит нашу сегодняшнюю встречу.

— Мне нужно сделать пару звонков, взять аптечку, и можем ехать, — отвлекаю его от рассматривая,

как оказалось, не просто брелока, а довольно редкого экземпляра, доставленного из другой страны.

Мне в любом случае пиздец.

Предпочел бы, чтобы он начался чуточку позже. Сегодня я не настроен. Впрочем, и на поездку к раненому преступнику не настроен еще больше, но если это в будущем смягчит отношение Димы к тому, что я переспал с его дочерью — я должен попробовать.

Оставляю Диму на кухне и возвращаюсь в спальню. Замечаю Катю за дверью и удивленно выгибаю бровь.

— Думала, это папа.

— С чего бы ему ходить по моей квартире?

Начинаю одеваться.

— Он нашел твой брелок.

— Он понял?! — в ужасе спрашивает.

— Что? Что у меня девушка твоего возраста? Наверное. То, что это ты — вряд ли. Но поймет, Катя. И все узнает. О твоей стажировке — точно. А сегодняшний визит подскажет ему, чем мы тут занимались.

— Я уже взрослая, — задирает подбородок.

— Взрослая, — киваю. — Я расскажу ему сам.

Прежде, чем он узнает и придет бить мне морду.

* Мерч Сокращение от английского слова merchandise — «товар». На сленге это различные товары с символикой бренда, музыкальной группы или исполнителя, фильма и компьютерной игры. Знаменитости называют так созданные ими коллекции одежды.

Глава 22

Катя

Когда папа с Кириллом уходят, я еще около получаса не могу заставить себя не то что выйти из квартиры, а выйти из комнаты. Так что собираться приходится наспех. А еще тратить деньги на такси, чтобы вовремя добраться на стажировку.

Иногда мне кажется, что это все — бесполезно.

Если я не наберусь смелости и не расскажу отцу о своем желании, то, даже будь у меня успешно пройденная стажировка, это ничего не даст. Отец все равно будет против моей работы в столице.

Я вхожу в здание как раз вовремя. И меня тут же отправляют на собрание к Евгению.

Он смотрит на меня исподлобья. Как будто я забрала у него как минимум должность, хотя мы с ним никак не пересекались и даже не разговаривали за все время, что я провела здесь.

— Раз уж все в сборе, — находит способ уколоть, — начнем. Мы тут здесь все собрались, чтобы выслушать вас. Вы должны были выбрать претендентов на интервью и представить их нам. Одобряю я, потому что, как показывает многолетняя практика, большинство из вас лажают. А к Роману Львовичу мы отправим только утвержденных кандидатов. Золотова! Начинай!

Евгений садится на стол, указывает на место в центре, где только что стоял. Ждет, пока выйдет названная студентка. Усмехается. Можно было просто сдать приготовленные папки, но Евгению хочется послушать. И унизить, конечно, если получится, при всех.