Дочь Двух Матерей
Шрифт:
— Моё счастье, что я не предложил играть на деньги, — заметил тот. — Как хотите, но я весь день теперь буду чувствовать себя униженным и оскорблённым. Я, кажется, начал понимать беднягу Сида. Скорей бы Лесли вернулся, что ли…
— Если, — напомнила Феруиз.
— Да не если, а лучше бы наверняка.
— Что ж, пока вы его ждёте, я отправлюсь на прогулку. С северным городом я уже ознакомилась, нелишним будет осмотреть и южный.
Дшон только махнул рукой. Он был слишком уязвлён, чтобы возражать.
— А вас, Балти-Оре я, всё же, попрошу остаться, — сказал он, когда девушка поднялась, намеренная сопровождать подругу, — за нашу тигрицу я могу быть спокоен,
Девушка покорно улыбнулась.
— Да не слушай его, — предложила Феруиз. — Неужто у тигрицы не хватит коготков, чтобы защитить двоих?
— Значит, склонение к неповиновению?
— Именно так, киан Дшон. И потом, кто ещё мне расскажет о городе? Может быть, вы?
— Я знаю город со своей стороны, киана, — отозвался Дшон. — Могу назвать пару-тройку злачных мест и притонов, где лучше не появляться. Хотя, если подумать, стоило бы на днях нанести туда визит — для острастки. Могу также порекомендовать несколько приличных заведений с музыкой и дамами… впрочем, едва ли они придутся вам по вкусу. Могу намекнуть, где есть шанс раздобыть немного драгоценных камней по сдельной цене. Не краденых, нет. Ну, почти. И необработанных, так что за огранку придется доплатить.
— Что же уважаемый капитан не борется со всем этим беспределом?
— Борется, киана. По мере сил. Вот только законы мешают. На каждый закон, как известно, найдётся лазейка, и плох тот плут, который не сумеет ею воспользоваться. Так или иначе, гид из меня никудышный. Вам будет сподручнее осмотреть город одной.
— Я всё же не намерена отказываться от общества моей подруги, — настояла Феруиз. — Обещаю за ней присмотреть и гарантирую, что с нами ничего не случится.
— Ладно, — махнул он рукой, не имея сил спорить. — Если вы держите ваше слово так же, как играете в монаварту, будь по-вашему. Если встретите наверху киану Йэло, передайте ей, что я не прочь выпить с ней чашечку чая.
Девушки обещали передать его слова и заторопились в комнаты, чтобы переодеться. Балти-Оре провела наверху добрые двадцать минут, расчёсывая свои густые золотистые волосы, спускавшиеся до самой талии. Она высоко завязала их в два хвоста лиловыми атласными лентами. Сама нарядилась в длинное белое платье с широкими лиловыми рукавами, поясом и оторочкой такого же цвета. Феруиз, в насмешку киану Дшону, появилась в боевом облачении: своей любимой медной кирасе с наплечниками, короткой юбкой и нарукавниками из сакшо, в ботфортах с высокой шнуровкой и обтягивающих бриджах цвета маренго. Она опоясалась мечом и спрятала кинжал в сапоге.
— Теперь вы верите, что я серьёзно отношусь к моей роли телохранителя? — спросила она, спустившись на веранду.
— Я не привык судить по внешнему виду, — ответил Дшон, съев к тому времени все оладьи с сиропом, — возвратите нашу подругу в целости и сохранности, тогда поговорим.
На сей раз кианы выехали верхом: южный город был куда больше северного, и на то, чтобы обойти его пешком, потребовалось бы слишком много времени. Ещё вчера на астрономической башне они наметили маршрут и теперь старались его придерживаться. Проехались по кольцевому бульвару или бульварному кольцу — оба названия имели равнозначное право на жизнь, хотя и вызывали у жителей города подчас жаркие споры. Именно поэтому администрация до сих пор не утвердила официальное название цепи бульваров, змейкой плутавших по Йэллубану и заключавших его в кольцо: как минимум добрая половина горожан оскорбилась бы тем, что выбрали непривычное для них наименование. В центре этого кольца располагалась
«Статуи гердов Йэллубана, — пояснила Балти-Оре. — Им, как видишь, оставили места с запасом. Когда пространство закончится, придётся, я думаю, возводить ещё один фонтан. Это киана Жао», — она указала на самую крупную статую у основания пирамиды.
Основательница города напоминала королеву Аннеретт: такая же высокая, статная и величественная. Она стояла, гордо выпрямив спину, в пышном платье с длинными юбками-баллонами, модными в ту эпоху. Золочёная подпись на постаменте скромно гласила:
Жао Бэй
Феруиз нашла странным, что, вопреки эскатонскому обычаю, имя матери Жао указано не было: ведь, как известно, в Алазаре мальчики с четырнадцати лет к своему имени добавляют имя отца, а девочки — матери. Она спросила об этом подругу, которая мало сумела поведать о причинах такого решения.
— Что касается происхождения фамилии, здесь история ещё более туманная. Говорят, что «бэй» — это аббревиатура. Балто - Йэло. Воздух, стихия ветров и золотой рапс.
— А как же «э»?
— Вот это, — пояснила Балти-Оре, — остаётся неизвестным. Возможно, это древняя версия соединительного союза «и». Возможно — ныне забытое слово. А вот здесь, погляди, мой папа.
Киан Дугис на статуе третьего яруса был лет на пятнадцать моложе, но уже такой же щеголь. Монохромный мрамор не мог передать ярких цветов его одеяния, но судя по обилию манжет, пуговиц, запонок, бантов и шнурков, а также по структуре материала, оно обещало быть весьма изысканным.
— Я не считаю себя тщеславной, — призналась Балти-Оре, — но в последнее время я задаюсь вопросом: удостоят ли меня парной статуей рядом с кианом Лесли? Как видишь, некоторые герды изображены с партнёром. Так происходит, когда оба вносят значительный вклад в развитие региона.
— Я думаю, у тебя есть все шансы быть увековеченной в скульптуре, Балти-Оре, — ответила Феруиз. — Горожане души в тебе не чают.
Она не преувеличивала: когда кианы гуляли по городу, многие тепло приветствовали дочь герда Бэй, справлялись о её делах и желали приятного дня. Это была не просто любезность с их стороны: было видно, что они искренне любят Балти-Оре и рады видеть её. Даже сейчас, пока они любовались фонтаном, к киане подошла цветочница и вручила ей букет белых нарциссов. Затем прибежала толпа ребятишек и наперебой начала уговаривать её спеть песенку. Отсутствие лиры в качестве аргумента они не принимали: у них и свои инструменты имелись. Заиграли. Балти-Оре не стала отказывать и запела. Её подруге, тем не менее, было не до песен: она углядела в толпе карманника и бросилась на его задержание. Схватила воришку за руку, когда тот срезал кошелёк у молодого человека, выбиравшего цветы на прилавке. Тот заверещал, бросил кошель, но вырваться не сумел. В толпе забеспокоились, начали проверять сумки и кошельки, а Феруиз сдала негодяя в руки городской стражи.