Дочь Двух Матерей
Шрифт:
— Я бы не отказался сейчас от стаканчика чего-нибудь прохладительного, — заметил капитан.
— Вы никак устали, киан Дшон?
— Как сказать… За вами глаз да глаз нужен, а я наполовину лишён такой роскоши.
Феруиз улыбнулась и тут же чуть не попалась на его обманный выпад.
— Да вы трюкач, милейший.
— Что вы! Вовсе нет. Мать всегда говорила, что все мои мысли написаны на лбу. Посмотрите на мой лоб, Феруиз. Что вы там видите сейчас?
— Что вы опять пытаетесь меня отвлечь, киан. Но ничего у вас не выйдет.
— Это уже не мысль, это гипотеза, причём отнюдь не моя.
Феруиз изящно
— Зрелищно, — заметил он, — но не слишком эффективно.
— Для атаки, — согласилась киана. — Но попробуйте хотя бы задеть меня, когда я так обороняюсь.
Дшон попробовал. Раз за разом она предугадывала его движения и отражала выпады. Координация не подводила девушку. Они могли бы играть так до самого вечера, но неожиданно во двор выскочил молодой сержант в жёлтой накидке и конусовидном шлеме, из-под которого на его покатый лоб стекали капли пота.
— Капитан! — позвал он. — Меня послали за вами. В реке обнаружили тело!
Балти-Оре на балконе вскрикнула, прижав руки к груди.
— Что поделать! — откликнулся Дшон. — Долг зовёт. Да не переживайте вы так. Дайте догадаться: опять кого-то выловили у Белокаменного моста? Там ведь что ни цендегор, так вечно кто-нибудь напьётся и лезет в воду. Если меня не задержат дела, встретимся за ужином, кианы. Прошу, ради вашей безопасности, не покидайте замок.
Капитан поспешно убрал меч в ножны, промокнул вспотевшую шею платком и последовал за сержантом. Феруиз тяжело вздохнула и опустила оружие.
— Я бы с удовольствием составила тебе компанию, — сказала Балти-Оре, — но, боюсь, фехтовальщица из меня неважная.
— Зато собеседница — лучше не бывает. Знаешь, мне после этой разминки самой захотелось чего-нибудь выпить.
— Как насчёт апельсинового пунша? — предложила киана.
Они расположились у балюстрады заднего двора, где слышно было, как шумела река. Феруиз перегнулась через перила и посмотрела вниз.
— Моя мать, киана Фэй, не выносит большой высоты, — призналась она, — ей было бы здесь не по себе. А тебе по душе этот вид?
— Премного, — ответила её собеседница. — Ведь чем выше, тем лучше! Мне с детства нравилось забираться на астрономическую башню нашего замка и проводить там часы, наблюдая за звёздами или просто любуясь городом с высоты.
Девушка указала рукой на самую высокую башню в северо-западном крыле, нависшую над обрывом.
— Если хочешь, мы поднимемся туда позже. С этой башни виден весь Йэллубан — и Заюра, и море. И краешек мыса Йэллу, в хорошую погоду.
— Можно даже сейчас, — предложила Феруиз, уже осушив свой бокал. Она была не из тех, кто привык задерживаться за аперитивом. Балти-Оре не была присуща такая прыть, но в стремлении угодить гостье она наспех допила пунш.
Киана не преувеличивала: вид с башни оказался действительно захватывающим, достойным всяческих похвал. Город виден был, как на ладони, но даже сверху казался не менее запутанным и головоломным. Балти-Оре вкратце рассказала спутнице, где что находится.
— А вон и библиотека, — узнала Феруиз. — Я хорошо её помню с тех пор, как побывала на её открытии.
Трудно позабыть здание,
— Это была моя идея, — с улыбкой призналась Балти-Оре. Тогда она как раз прочитала эту книгу и осталась от неё под глубоким впечатлением. Если бы такой книги не существовало, сказала она, она бы сама её написала.
— Почему ты выбрала именно этот отрывок? — спросила Феруиз, наведя на смоляные буквы окуляр небольшого телескопа, установленного на площадке. — Концовку, если не ошибаюсь.
— Это же самый важный момент в притче. Братец Алек всю жизнь поддерживал окружающих и учил их находить счастье в простых вещах, а также обретать его внутри себя. Но когда его постигла беда, когда его дом был разрушен, родные погибли, а сам он лишился ног и разочаровался в жизни, окружающие, в свою очередь, поддержали его. Вернули ему утраченную любовь к каждому дню, которой он так щедро одаривал людей ранее. Они помогли ему, в складчину построили ему новый дом и стали его новой семьёй. По сути, они всегда ею были, просто об этом не задумывались. Мне очень понравилась эта мысль, и я бы хотела, чтобы жители Йэллубана согласились со мной и тоже стали друг другу одной большой семьёй.
Феруиз сухо кивнула. Ей показалась интересной точка зрения молодой кианы. Теперь, когда Верховный король (хоть и скрепя сердце, как она подозревала) пообещал ей по достижении двадцати одного года пожаловать титул гердины, она по-новому начала задумываться над тем, какие усилия приложит, чтобы сплотить народ Рэди-Калуса. По её мнению, ничто так не сближало, как честный труд ради общего блага, чьими плодами сможет воспользоваться каждый, и в чём будет заслуга всех без исключения. Но притчи о счастье внутри себя и о том, что все мы — одна семья? Это был не вполне её подход, но несомненно любопытный.
«Годы спустя мы сравним, каких успехов достигли, каждая на своём поприще», — решила она.
— Если Верховный король даст нам с Лесли разрешение на брак, я бы хотела провести церемонию здесь, — мечтательно призналась Балти-Оре. — С этой башней нас связывает много счастливых воспоминаний.
— Да, об этом, — сказала Феруиз, — я пока ещё не имела возможности сообщить вам обоим, но король поведал мне, что намерен решить этот вопрос положительно — причём, желательно до начала кампании, поскольку в противном случае он будет сильно ограничен во времени. Так что со дня на день должны подоспеть добрые вести.
— И ты ничего не говорила! — воскликнула киана. — Я вижу, ты умеешь сохранить интригу. Как только возвратится Лесли, я поспешу его обрадовать.
— Каково это было — узнать, что ты приёмная дочь своих родителей? — спросила Феруиз, которую этот вопрос занимал ещё и по личным причинам. — Ты вправе не отвечать, если сочтешь моё любопытство неуместным.
— Нет, отчего же? Хотя, мне очень непросто описать весь спектр эмоций, которые я испытала. Понимаешь, наша история с Лесли весьма специфична и не вполне безобидна… Нас с детства тянуло друг к другу. В Йэллубане у меня очень много друзей, в том числе и молодых людей моего возраста, но ни разу ни к кому из них я не испытывала таких чувств. Только с ним я могла по-настоящему быть самой собой и поделиться любым своим секретом.