Дочь Двух Матерей

Anita Oni

И вскоре обратился к киане с вышколенной улыбкой, произнёс заготовленное загодя приветствие.

— Ну надо же, какой сюрприз, — удивилась почтенная Вилла. — Юные господа, что привело вас в столь светлый день в Озаланду?

— Что… Или кто, — многозначительно заметил Рэдмунд, стараясь не рассмеяться. Феруиз снова незаметно ткнула его в бок, и он пожалел о своём рвении взять переговоры на себя. Потом собрался с мыслями и в двух словах поведал о том, что подготовка к постройке водяных мельниц у верхнего притока Заюры завершена их совместными усилиями — и в первый галвэйдегор абалтора 840 года (ишь как официально!) бригады приступят к работе.

— Это было непросто, — подытожил он, — но мы справились.

Рэдмунд

поклонился и умолк. Пусть лучше сестра расскажет подробности со своей точки зрения. Иначе он наговорит такого… Его подмывало сказать, что мэр Вентура — редкая скотина и оппортунист, сродни телеге, что не поедет, пока её хорошенько не смазать; что каменотёсы их местные своё дело, вроде как, знают, но во всём остальном сказочно бестолковы: им лишь бы хлопать ушами и ждать указаний по любым, даже самым пустяковым вопросам; что пока согласуешь простейшие сроки, тронешься наспех умом: одни настаивают, что не приступят к работе, пока не разгрузят всю партию леса, другие — что не расчистят площадку, не выяснив предварительно и досконально, к которому сроку им требуется окончить работу: чем раньше, тем лучше — для них не ответ. Третьи… нет, этих третьих добро бы самих утопить в Заюре и перемолоть в муку. Но вместо этого Рэдмунд торжественно молчал, изредка кивая и раздувая щёки, а Феруиз деловито отчитывалась об успехах, тасовала документы с ловкостью заядлой картёжницы и была на удивление беспристрастна. Она заверила киану, что бригада в самом деле приступит к работе уже в этот галвэйдегор — если, конечно, достопочтенная хозяйка региона не имеет ничего против. Киана Вилла слушала докладчиков внимательно и думала свою думу. Мельницы её волновали не сильно: это был не горящий проект, и она спокойно могла им заняться сама в грядущем году. Куда важнее ей было увидеть, как с ним справится её подопечная — но та, похоже, себя превзошла, причём отнюдь не в положительном смысле. Переадресовала свою задачу администрации Рэди-Калуса и была такова. Видимо, вообразила, что ей и впредь будет сходить это с рук. Что у Рэдклов нет больше забот, кроме как заниматься её обязанностями. Она сдержанно поблагодарила юных кианов за труд и рассыпалась в извинениях за Паландору.

— Что вы, никаких проблем. Обращайтесь, — ответил Рэдмунд, и Феруиз пожалела, что не успела вовремя его пнуть, чтобы остудить его развязный тон.

— Мой брат желает сказать, что мы всегда будем рады предложить вам свою помощь — разумеется, если в этом возникнет необходимость, — пояснила она.

— Именно так. И поэтому, в знак нашего добросердечного расположения, мы желаем преподнести вам в дар рукавные фильтры для ваших новых мельниц. Мы уже заказали их в Виттенгру. Осталось дело за малым: дождаться их прибытия и установки. А также мы дарим вам кое-что лично от нас.

Рэдмунд хлопнул в ладоши, и в кабинет, в который они ненавязчиво переместились во время доклада Феруиз, вошёл Фанас, разодетый в эскатонские национальные белые льняные штаны и косоворотку с широким поясом, расшитые затейливыми узорами из чёрных, оранжевых, жёлтых и красных ниток. Он горделиво подбоченился, прекрасно зная, что в таком наряде он — парень хоть куда, а на свободной руке его покоился поднос с большим глазированным пряником в форме водяной мельницы. Фанас нехотя оторвал от него взгляд: одному ему было известно, каких усилий ему стоило путешествовать сегодня весь день бок о бок с этим пряником и так и не откусить кусочек. Киана Вилла благодарно приняла из его рук поднос и, притворно схватившись за сердце, заметила, что, право, не стоило…

— Ну что вы, стоило, — ответил Рэдмунд. — Желаем вам и вашим землям плодотворного Листопада. Прошу вас, не сердитесь на Паландору: она хорошая девушка с добрым сердцем, просто, как вы сами изволили заметить, она пока что слишком

витает в облаках.

«Когда она спустится с этих облаков, ух и задам же я ей трёпку», — подумала киана Вилла, а вслух пригласила гостей отметить с ней праздник в городе. Отказываться, разумеется, никто не стал, а Фанасу выделили выходной, который он был более чем рад провести в Озаланде, славящейся своими фабричными красавицами и мастерицами.

К вечеру господа собрались в городской резиденции кианы Виллы. Это был небольшой особняк на одной из главных улиц, неподалёку от ратуши. Гердина останавливалась здесь, когда её задерживали дела. По правде сказать, в первые годы и даже десятилетия правления она постоянно обитала в этом доме, выбираясь в замок лишь для того, чтобы организовывать светские приёмы, поскольку особняк не располагал достаточным пространством. Даже спальня и кабинет являлись здесь единым целым, отделённые друг от друга лишь тонкой перегородкой в две трети стены, расписанной фазаньими перьями, от которых в полумраке рябило в глазах. Впрочем, для кианы Виллы их неделимость была, скорее, преимуществом, поскольку она часто засиживалась за работой допоздна. В доме также была одна-единственная гостевая комната, которую она предложила юным господам — на выбор, ни к чему не обязывая, прекрасно понимая, что этот вариант им может не подойти. Но Рэдклы не стали отказываться. У них был такой насыщенный день, что они без труда смогли бы заснуть даже на голой земле.

Ужинали вчетвером, в обществе кианы Лиллеретт, которая рада была провести вечер с дорогой подругой.

— Да ещё и в компании молодёжи, — театрально добавила она, сделав реверанс. — Киан Рэдмунд, мне право неловко. Не заскучаете ли вы в окружении двух старых кумушек и одной молодой?

— Нисколько, — ответил он с кроткой улыбкой. Сегодня он уже, признаться, скучал довольно, и получасом больше или меньше ничего, по сути, не меняло. Он подал киане руку и галантно проводил её за стол, напомнив, по её словам, её первого мужа в те годы, когда он только ухаживал за ней.

— Хотя, вы знаете, он был поразительно неловок. Не проходило и дня, чтобы, будучи под руку с ним, мне не доводилось нечаянно споткнуться или поскользнуться. К счастью, он всегда был рядом, чтобы меня поддержать.

Рэдмунд с ухмылкой подумал, уж не нарочно ли этот киан водил её дорогой препятствий. Довольно действенный метод. Позднее тем вечером, когда речь вновь зашла о Паландоре, он напомнил об этом эпизоде и гипотетически предположил, что и ей не помешало бы в жизни сильное мужское плечо, на которое она могла бы опереться при первых неудачах.

— Ах, именно об этом я уже столько лет твержу… — вздохнула киана Вилла, довольная, что хоть кто-то взглянул на ситуацию под схожим углом. Рэдмунда это ободрило, и он решил начать наступление. Искренне посетовал на недальновидность молодости и на то, как он вызывающе вёл себя в последние годы. Отдельно отметил, как он сожалеет, что не оправдал доверия отца. Для кианы Виллы история его впадения в немилость не стала сюрпризом: две недели назад на юбилее ей довелось в приватной беседе выслушать версию киана Тоура, и теперь гердина видела, что мальчик раскаивается, но твёрдо знает, что к прошлому возврата нет.

— Как любопытно! — заметила киана Лиллеретт. — Слушаю и вспоминаю себя. Чего мы только не вытворяли в молодости! Верите ли, я тоже была неспокойной девицей и даже раз сражалась на дуэли за мою честь. Один молодой господин имел неосторожность заметить — за глаза, конечно же, — что у меня нос пятачком. И я не нашла ничего лучшего, чем заставить обидчика драться со мной на мечах. На рассвете, в условиях строжайшей секретности. Отец, прознав, долго гневался.

— Вы и сейчас фехтуете, почтенная Лиллеретт? — поинтересовался Рэдмунд. Та рассмеялась и замахала рукой.