Дочь моего друга
Шрифт:
Есть еще что-то, чего я ей никогда не скажу. Не хочу обидеть, потому что для секса это не преграда. Трахать можно и такую малышку. Но жить с девчонкой и чувствовать себя воспитателем в детском саду это не то, о чем мечтал Демид Ольшанский.
Так и подмывает сказать, чтобы приходила лет через пять, но я не имею права с ней так шутить. С ней вообще нельзя играться, лучше сейчас и по быстрому, пока не приросло.
— Но ты же водишь к себе других баб? — хлюпает она безнадежно. — Значит, кого
— Именно так, малыш. Именно поэтому будут алисы, насти, иры. Потому что они не ты, — достаю из торпедного отсека упаковку бумажных платочков и протягиваю плачущей Аринке, — и мне на них все равно.
Давлю на газ и выворачиваю руль на дорогу. А сейчас мы с тобой поговорим, Глебчик.
Глава 15
Демид
— Аринка! — Глеб выбегает нам навстречу, спускается с крыльца и нетерпеливо ждет, пока я разворачиваю машину. — Дочка, где ты пропадала?
Арина с хмурым лицом выходит из машины, достает из багажника сумку и молча проходит мимо. Не удостаивает папашу даже взглядом.
А так тебе и надо, Глебчик, довыебывался.
— Ты где была? — друг идет следом, продолжает допытываться, но доченька стреляет в него таким убойным взглядом, полным гари и пепла, что даже я остаюсь стоять на месте.
— Видел? — поворачивается он ко мне. — Воспитали, блядь, воспитатели. Сучки. Столько денег им отвалил в этот пансион, а она на родного отца плевать хотела с высокой горки.
— А ты в самом деле считаешь, что не за что? — удивляюсь абсолютно искренне.
— Не издевайся, Дем. Мне Аринки з головой... До инфаркта довести меня хочет.
Глеб подходит ближе, руки сует в карманы и рассерженно пинает камешек, подвернувшийся под ногу. Достает сигарету, подкуривает, задумчиво пускает дым в небо.
— Спасибо, Демид, что ее привез. Я не знал, что и думать. На звонки не отвечает, я уже собирался тебе звонить... — и прищуривается подозрительно. — А ты откуда взялся вообще?
— Так она ко мне приехала, — пожимаю плечами и забираю у него сигаретную пачку. Выбиваю одну, подкуриваю.
— Зачем? — не понимает Глеб.
— Жить, — сплевываю. — Ты что, сумку не видел?
— Видел. А ты не пустил?
— Как видишь. Ты давай, докуривай.
Мы молча курим, глядя в разные стороны. В окне второго этажа замечаю движение, но виду не подаю.
— Ну что, докурил? — спрашиваю, щелчком отправляя окурок в урну.
— Докурил, — кивает друг, щелкая окурком следом.
— Это хорошо, — подхожу, беру за лацканы пиджака и встряхиваю, — а теперь объясни, отец года, какого хуя ты родную дочь за этих ушлепков замуж решил выдать. У тебя совсем в мозгах помутнение случилось?
Нависаю, слегка
— Ты что, охуел? — кричит он, отдирая мои руки. — Ты мне еще указывать будешь?
— Буду, — продолжаю наступать и встряхивать, — еще как буду.
— С какой такой радости? Тебе-то что, Господи? Скажи еще, что ты на ней жениться собрался!
— Может и собрался, — говорю уже лишь бы сказать. И сам с себя в шоке.
— Что? — Глеб вырывает из моих рук пиджак, складывает фигу и сует мне под нос. — Вот, видел? Вот тебе, а не дочка моя.
Я молча беру его за запястье, рывок, и Глеб на коленях с заломленной рукой.
— Отпусти, придурок! — кривится он. — Ну отпусти же, говорю, больно!
— Папа! — кричит Арина из окна и за секунду оказывается рядом. — Демид, отпусти его, пожалуйста...
И реветь начинает.
— Ты что собрался делать? Отпусти...
Конечно, я его отпускаю. Нет, блядь, я так до утра стоять собирался!
С этой семейкой Покровских скоро сам мозгами двинусь. Я сейчас должен к третьему оргазму подлетать, а вместо этого занимаюсь всякой хуетой.
— Ты Арина выслушала бы сначала прежде чем ябедничать бежать к Демиду, — говорит недовольно Глеб, растирая запястье. — Никто б тебя за них не выдал. Но ты видела их рожи недовольные? Их родители тоже попугать хотели, какая еще на таких лбов управа? А просить я запретить не мог. Спрос в нос не бьет. К тому же Бортникова сын за тобой оказывается уже три года сохнет, еще по фотографии в тебя влюбился. Где увидел, понятия не имею.
— Не говори мне о нем, — Арина стонет и прикрывает рот, словно ее сейчас стошнит.
— Ладно, не буду, — буркает Глеб, поднимает голову. — Зайдешь?
— Да ну вас, — раздраженно дергаю плечами, — у меня с Покровскими сегодня перебор.
— Мы ж тогда так и не забухали... И ты не за рулем. Идем, Дема. Документы тебе интересные покажу, скажешь свое мнение.
— Ну пошли, хер с тобой, — взмахиваю рукой. Мои оргазмы на сегодня и так накрылись медным тазом. — Иди, мне позвонить надо.
Глеб идет к дому, я набираю Алиску.
— Малыш, изменились планы. Буду поздно. Ты или ложись, или езжай домой. Я позвоню. Целую.
Поднимаюсь по ступенькам и слышу возбужденный дрожащий голос Арины.
— Папа! Демид сказал, что женится на мне. Это правда?
Прикрываю глаза ладонью. И за что мне весь этот пиздец, Господи?
***
Смотрю на документы, и чем дольше смотрю, тем меньше мне это нравится. Внутри словно все восстает против, хоть внешне придраться не к чему. Но мутная, необъяснимая тревога холодит под ложечкой, а это у меня бывает крайне редко.