Дочки-матери
Шрифт:
– Вали с уроков, пока тебя не засекли, – приказала она коротко, – и дуй к Ритке домой.
– А че…
– Ниче! Резче давай!
Она отключилась и пересчитала на дисплее количество СМС о непринятых звонках – мать набирала раз десять. Зачем? Им нечего друг другу сказать.
– Ты думаешь, он придет? – взволнованно прошептала Ритка.
– Куда денется?! Трус!
– Он ни при чем, – Ритка виновато опустила глаза, – это я все сделала. И избить тебя я хотела. И Марианне тоже я наплела. Он ни при чем…
– Давай, выгораживай! –
– Сашка. – Мака вздрогнула, услышав непривычное в устах одноклассницы имя. – А ты ведь первая, кому я сказала.
– Не бойся, – она с жалостью посмотрела на несчастную Ритку, так глупо попавшуюся: раз и на всю жизнь, – не выдам!
Через десять минут примчался запыхавшийся Фил – в расстегнутой куртке, вспотевший. В карих глазах любопытство мешалось со страхом: что делает Мака в квартире Ритки, понять он не мог. Ему даже в голову не приходило, что два непримиримых врага, Маковецкая и Макаренко, только что по-дружески решили его судьбу.
– Чаю хочешь? – пискнула маленькая хозяйка, расцветая при виде своего ненаглядного, как майская роза. Куда только делись бледные губы и мертвенно-синие круги под глазами?!
– Обойдется! – Мака не дала Филу ответить и распорядилась: – Снимай ботинки, садись давай, чтобы не упасть.
Ритка засуетилась, потащила дорогого гостя в гостиную. Мака, идя следом за будущими малолетними родителями, испытывала острое желание настучать Филимонову по башке. Ладно Ритка, влюбленная дура! Но этот-то многоопытный герой-любовник должен был после своей студентки знать, как предохраняться. Он вообще о чем-нибудь думал? Или решил, что если рожать или делать аборт не ему, то и париться незачем?!
– Сели? – поинтересовалась она, как только Ритка устроилась рядом с Филом на диване, и не удержалась: – Объявляю вас мужем и женой!
Поглупевшая рядом с Филом Макаренко захихикала, счастливая, а Филимонов выкатил из орбит глаза. Непонятно, что с ними сделалось, но теперь бессмысленные зенки вызывали у Маки лишь омерзение.
– Значит, так, ребята, – она решила не толочь воду в ступе, – пару раз вы оттянулись. И залетели. Бывает! Так что, Фил, скоро станешь папашей.
– Что?! – Филимонов сбросил с себя руки-лианы Макаренко и, вскочив с дивана, рванул к двери.
Хорошо рассчитанным толчком в грудь Мака вернула его на место. Макаренко теперь сидела, сжавшись в комок, и чуть не плакал.
– Жениться вам надо, барин! – слова откуда-то вылезли сами собой.
– Разбежался!
– Как знаешь. Есть уголовная ответственность за совращение несовершеннолетних.
– Мака, ты охренела?!
– Короче, – она смотрела на Фила с презрением, – достал! Не хочешь обсуждать с невестой свадьбу, я сама твоим родокам все скажу. А Ритка заявит в милицию. Так лучше?
Он помолчал, опустив голову.
– Нет.
– Вот, – Мака удовлетворенно кивнула, – поэтому мы даем
– В смысле?
– В смысле, вставай! – приказала Мака. – В школу пойдем.
Пару раз по дороге Фил пытался сбежать, но Ритка с Макой висели на нем с обеих сторон.
Дверь в кабинет Марианны Ивановны была приоткрыта. Мака толкнула ее ногой и впихнула с помощью Ритки Фила. Троица предстала перед изумленными и красными – неужели эта гарпия способна лить слезы? – глазами завуча.
– Что вам, дети? – растерянно спросила она.
Куда только подевалась недавняя суровость?! Заодно с надменным взглядом. Марианна стала немного похожа на себя прежнюю.
– Вот, – Мака крепко сжимала локоть Фила, – Стас хочет вам что-то сказать!
Филимонов блеял, путался: ничего нельзя было понять, а Мака сгорала от стыда за него. Надо быть таким трусом! Вся школа прекрасно знает, что Марианна дружит с его мамашей и постоянно трется в кухне, таская домой продукты пакетами. Никто не будет исключать Фила из школы! В худшем случае промоют мозги, и то вряд ли прилюдно.
– Стасик, – завуч наконец сообразила, о чем речь, – ты говоришь правду?
Ритка с Макой одновременно кивнули. Выдержав мучительную паузу, затряс головой и Фил.
– Ох! – Марианна Ивановна схватилась за голову. – Как же так? Что будем делать?
– Исключать из школы! – Маковецкая сверкнула глазами.
Завуч не удостоила ее ответом.
– Идите! – распорядилась она. – Педсовет школы примет решение. Справедливое.
Спустившись с крыльца, все трое разошлись в разные стороны. На душе у Маки было чернее черного: она успела узнать все о справедливости в школе – отношение к человеку зависит от того, кто его родоки. Кто он сам, не имеет никакого значения. И после этого ей придется вернуться за прежнюю парту?! Делать вид, что все норм?
Телефон в кармане пискнул два раза. Она достала его и взглянула на дисплей – пришло сообщение от мамы. Прочитав его, Мака заулыбалась. Так вот почему Марианна Ивановна была такая пришибленная – это мама уже успела промыть ей мозги. Значит, Инна на ее стороне и сумела заступиться за дочь даже перед страшной мегерой, в которую превратилась некогда добрая фея!
Приятное чувство защищенности впервые за долгое время согрело сердце ребенка.
Глава 2
Редакция вопреки обычному пятничному оживлению напоминала кладбище. Мрачная тишина, изредка нарушаемая шелестом бумаг, скорбные лица. Рабочий стол Брюлловой, пустой и черный, словно разрытая могила, зиял посреди заваленного верстками и журналами пространства.
Танечка сидела, забившись в угол и завесившись черными волосами. Влад отрешенно строчил статью. Суслов, даже не взглянув на возникшую в дверях Инну, вслух вычитывал верстку, монотонно бубня. В глухом пространстве его бормотание звучало зловещей молитвой.