Дочки-матери
Шрифт:
Лада, прерванная на полуслове, долго молчала, глядя на Инну.
– Дело твое, – она положила длинные пальцы, украшенные бриллиантами, на конверт и потянула его к себе, – тогда все оставляем как было. Делай материал и размещай. А вообще, жаль, что ты своей игрой в порядочность ставишь всех под удар.
– С чего вы взяли?!
– С того, – Лада безразлично отвернулась.
Инна сидела, намертво вцепившись в шершавые подлокотники кресла, а Лада делала вид, что разговор для нее окончен.
– Неназываемый
– Маковецкая, – Лада безнадежно махнула рукой, – такое ощущение, что ты ослепла, а заодно оглохла. Больше никто к нему не пойдет!
– Суслов, кажется, знает.
– Ерунда, – Лада хмыкнула, – любимую женщину он не предаст.
– Вы с ним… – Инна не поверила ушам.
– Это он с тобой! – Лада рассмеялась. – Точно, слепая.
– А…
– Не будь дурой, – перебила она, – мать ты, в конце концов, или нет?! Подумай о Сашке.
Инна протянула руку к конверту, согнула его пополам и засунула в свой карман.
– Можно я поеду домой? – прошептала Маковецкая севшим голосом. – Там Сашка одна.
– Валяй!
…Горячий конверт жег ей бедро через сумку и через шубу. Инна бежала к метро и думала только о том, как быстрее избавиться от доказательства собственной вины. Какого черта она не взяла ни адреса, ни телефона хозяина машины? Уже сегодня могла бы отдать ему все. Деньги, которые всучила ей Лада, плюс ее собственная заначка на черный день – как раз нужная сумма. И забыть. Уж это-то она научилась делать!
В битком набитом вагоне метро Инна стояла, глядя в одну точку. Состав качнулся, остановившись на станции, и до Инны вдруг дошло. Деталь за деталью, словно озаренная светом рампы, в ее голове складывалась нехитрая схема, выстроенная Ладой. А ведь она, идиотка, уже не первый год помогает начальнице, во всем веря ей на слово, повинуясь каждому слову! Так вот что понял Суслов! А она, безмозглая, не распознала, пока под нос ей не сунули взятку и не предложили открытое соучастие! Лада права – она ослепла, оглохла, и уже очень давно.
Ноги разъезжались на подтаявшем, а затем намертво замерзшем снегу, превратившем асфальт в ледяную горку. Тропинка шла под уклон, и прохожие жались друг к другу, время от времени хватаясь за полы чужой одежды, чтобы не упасть. Инна вспотела, напряженно переставляя ноги и каждую секунду готовясь растянуться во весь рост. Она уже представила себе, как летит и разбивает нос, а кровь брызжет во все стороны, расписывая снег, как вдруг зазвонил телефон. Понимая, что попытка извлечь мобильный из сумки приведет к катастрофе, Инна шагнула с тропинки в снег и увязла по самые колени. Пусть! А вдруг это Саша?
– Алло?
– Инусик, – услышала она веселый Любин голос, – куда ты пропала?!
– Люба! – с досадой проговорила она. – Ты меня в сугроб загнала!
– К черту
– Что? – Инна замерла.
Время остановилось. Только подтаявший под коленями в капроновых чулках снег медленно просачивался в сапоги.
– Контракт на твои книги! Ты слышишь? – возбуждение Любы звенело в каждом слове. – Главный сказал: «Не Толкиен и не Роулинг, но захватывает»! Мы будем тебя издавать!
Инна почувствовала, как мир вокруг тронулся с места и поплыл, сливаясь над ее головой в перламутровую, сияющую снегом на солнце радугу.
– И что? – едва пролепетала она пересохшими губами. – Что я должна делать?
– Бросай все и дорабатывай рукописи! – кричала счастливая Любка в телефон. – Первую жду в понедельник, на остальные доработки даю тебе месяц. А потом срочно пиши четвертый роман! Тебе ясно?
Инна интенсивно закивала, а когда сообразила, что Люба ее не видит, прокричала в трубку:
– Да-а-а-а!
На нее дружно обернулась гусиная вереница прохожих. Взглянув на их нелепый вид и сосредоточенные лица, Инна расхохоталась. И упала спиной в снег.
– Приезжай в издательство сейчас же, – эхом в горах звучал голос подруги, – подпишем договор. Сразу на четыре романа!
– Что?!
– Знаю, я волшебница, – Люба звонко смеялась, – как Эльза в твоих романах.
– Лучше, – вопила Инна, – ты лучше!
Люба давно отключилась, а Инна все лежала в снегу, улыбаясь зимнему небу.
И почему она так долго жила взаперти, не позволяя ни одной своей радости и ни одному огорчению прорваться наружу?!
– Вам плохо? – раздался рядом участливый голос.
– Нет, – она посмотрела на молодого мужчину и рассмеялась, – устала скользить, как корова на льду.
– Хотите, – он улыбнулся, – провожу вас вниз по тропинке?
– Нет, – весело повторила она, – мне теперь карабкаться вверх.
– Куда прикажете!
«И в ЭТОМ мире случаются чудеса», – подумала Инна, вкладывая свою руку в протянутую ей широкую ладонь.
Глава 3
Инна торопливо перебирала ногами, прикрывая ладонью глаза от летящего в лицо снега. Крупные хлопья старательно облепляли открытую шею, ложились на волосы. Было невозможно избавиться от их настойчивых ласк, и Инна прекратила то и дело отряхиваться. Пусть. Подумаешь – станет похожей на Снегурочку в летах.
Она была рада этой метели. Рада получасовой снежной прогулке. Рада прохожим. С момента Любиного звонка мир перевернулся. Конечно, проблемы никуда не исчезли, просто Инна перестала на них реагировать. Голову сейчас занимало только одно – будущие книги.