Догони свое время
Шрифт:
Удачливый всё-таки он, Бронштейн этот! На днях в его загородный дом кто-то по делам, или так, шутки ради, в открытое окно ручную гранату бросил. Но ничего Лёне не сделалось. Мать только пришлось похоронить: осколком голову разнесло. Но похороны есть похороны. Когда день ни терять. Всё равно на свете не задержишься. Когда-то и уходить надо. Девяносто лет – возраст серьёзный.
Удача пока ходит за Бронштейном Леонидом Яковлевичем по пятам. А там видно будет…
3
Одно дело – сторожить мусорную свалку – оказывается, и там есть своя охрана! – и совсем другое – банк, пусть даже
Так и здесь. Банковское хранилище весьма надёжное, чтобы его вот так, в одночасье, одолеть: многоканальные замки, метровый бетон и бронированные двери – надёжная защита от любого проникновения. Справиться может только взрывчатка. Правда, в наше время достать пару-тройку шашек тротила не проблема. Да и капитализация общества распаляет пагубные страсти. Кто-то послушается трезвого расчёта, а кто-то не выдержит и пойдёт напролом.
На моей памяти в банке произошёл такой случай: окровавленная женщина бросилась на руки охранявшего входную дверь милиционера и умоляла защитить её от ревнивого мужа, который с молотком в руке грозится её убить.
– Он здесь! Он тут! – вопит женщина.
Милиционер – бывший афганец. Что ему какой-то бедолага?
– Где он? Покажи!
– Там он, там! – показывает несчастная за дверь.
Милиционер – туда! И сразу получает молотком по голове.
Банк работал. Хранилище открыто. Два мешка денег и автомат ушли за считанные секунды в неизвестность. Женщина вытерла кетчуп с лица, а добросердечный милиционер ушёл на пенсию по инвалидности с черепно-мозговой травмой.
Такие вот бывают дела…
За окном моего охранного загончика глухая глубокая ночь. Такая глубокая, что уличные фонари погашены, отчего ночь ещё тоскливее и глуше. Во всём мире не светит ни одно окно. Только разноцветные огни замысловатого банковского логотипа беспомощной бабочкой, обминая крылья, запутались в строительном мусоре.
Рядом с банком, возле своих денег, построил доходный дом один местный, доморощенный олигарх, вкладчик, у которого денег, как у дурака махорки.
Дом ещё не заселили, но весь первый этаж, огромный, как Пентагон, олигарх передал сыну под жильё и офис. Бизнес есть бизнес, и богатенький папа для сына открыл здесь контору, что-то, вроде «рогов и копыт».
Сын на радостях прилично загулял в своих хоромах. Из его окон по ночам часто слышались, иногда до утра, разухабистые, перемешанные с матом песнопения под зарубежную, несвойственную этим песнопениям, музыку. Ежедневные празднества моей тихой работе не мешали. Даже веселее было проводить бессонные ночи на страже чужих денег, и семейных, того самого олигарха.
Весёлые ночи.
Но сегодня что-то в окнах дома пусто и тихо, как в глазах у страждущего бомжа, которых в новое время развелось видимо-невидимо.
Сижу, закутанный в ночь, как в байковое одеяло, переливая мысли из пустого в порожнее. Мысли эти стекают, стекают дождевой
По своему опыту знаю, что у любого сторожа во время дежурства особо обостряются два чувства – слух и чувство самосохранения.
Раньше у сторожей была хоть берданка за спиной, а теперь сторожу иметь оружие строго запрещено. Нельзя. Запрещено. Закона такого нет – штатскому лицу с берданкой на посту стоять. Хотя у половины жителей страны любого оружия хоть вагонами увози – от автомата Калашникова до современных ракетных установок. Но это ладно. Это дело правоохранительных органов. Вот и я по случаю приобрёл газовый револьвер, и на свой страх и риск переделал его под боевые патроны. Теперь всегда потаённо ношу его на дежурство. А что делать? Дежурить в банке – не навозную кучу сторожить, чтобы куры от себя не раскидали. Без оружия у сторожа одна защита: тревожная кнопка вызова милиции да собственные кулаки, на которые надеяться никак нельзя.
У милиции то горючки для машины нет, то вызовов много. А кулаки – какая защита? Для налёта на банк требуются люди далеко не преклонного возраста. И мои два мягких интеллигентных кулачка годны лишь для того, чтобы от страха огородить лицо, когда будут глушить железной битой.
Сижу, гоню время к рассвету.
Можно, конечно, поспать, зная, что моё присутствие здесь, как тень на дороге для проезжающего бульдозера.
Спать можно, но как уснёшь, когда глухая ночь, а банковское хранилище – вот оно, за стенкой, там денег и на грузовике не увезёшь.
Голова клонится, как перезрелый подсолнух в дождливый день, а сон нейдёт. Сижу, свет не включаю. От него толку мало. Одна резь в глазах, да и с улицы я буду – как в телевизоре. Зачем ночь дразнить?
Вдруг спорый рассыпчатый стук в незарешёченное окно. Прильнул к стеклу. В бликах рекламного света от логотипа перекошенное ужасом лицо удачливого сына того олигарха. В глазах страх и беспомощность.
– Вызывай быстро милицию! За углом человеку горло режут! Милицию! – кричит он.
В меня с затылка до пяток как железный штырь вошёл. Голову не повернуть. Нажимаю тревожную кнопку. Воображение мигом рисует страшную картину изуверского убийства.
Снова нажимаю красную потаённую кнопку вызова милиции.
Звонит телефон:
– Ну, что там у тебя? – в трубке сонный голос дежурного по центральному пункту службы ВОХРа.
– Убийство возле банка! Человеку голову отрезают! Срочно группу захвата!
– Уже выехали, – спокойно отвечает голос.
Впопыхах я даже не положил в гнездо телефонную трубку. Она лежит на столе и продолжает тревожно сигналить. Наконец трубка нашла своё место, гудки прекратились. Человек в окне исчез. «Может, спрятался где» – думаю я.
Проходит минут пять-семь – машины нет, лишь какая-то непонятная возня за стеной, и, как мне кажется, голоса отчаянные и с угрозой.
Ничего себе ночка!
Хватаю револьвер. Надо спасать человека. Какая на милицию надежда?!
Первым порывом было снять с блокировки дверь и выскочить на улицу, но, вспомнив трагический случай с милиционером, остаюсь на месте.
Милиции всё нет.
Но вот ночь располосовали огни фар. Несколько человек с автоматами выскочили из машины. Шарят вокруг фонарями. Приехала ещё одна машина с мигалкой. Несколько милиционеров оцепили зону возле банка.