Доктор Есениус

Зубек Людо

И вот тут-то и узнал о нем племянник короля, эрцгерцог Штирийский Фердинанд.

— В таком деле тяжело советовать, — отозвался Есениус. — Я не сомневаюсь, что на новой службе тебе было бы лучше. Только эрцгерцог слишком ревностный католик.

— Именно этого я и боюсь. Потому я и хотел посоветоваться с тобой.

— К сожалению, о Фердинанде рассказывают малоутешительные вещи. Говорят, он дал обет деве Марии извести в своей стране еретиков. А эти еретики, как ты знаешь, — мы, протестанты. Я думаю, тебе свободнее на нынешней службе. А у Фердинанда тебя

будут окружать чужие люди. Тебе придется все начинать сначала, а в этом нет ничего приятного, поверь.

— Значит, ты думаешь, мне следует отказаться?

— Не спеши. Ты должен узнать, каковы там условия, и только обсудив вопрос со всех сторон, ты можешь решить.

На этом братья расстались. Есениус обещал, что, как только приедет Мария, они вместе навестят Даниеля в Шопроне.

Через несколько дней к Есениусу явился университетский педель с письмом от ректора Сигизмунда Гейслера.

От волнения лицо Есениуса покраснело. Он надеялся, что университет пригласит его читать лекции или хотя бы на публичное трупосечение.

Но, когда он вскрыл письмо, на его лице появилось разочарование.

Университет, опираясь на свои былые, традициями установленные права, указывал, что в городе Вене работу врача могут исполнять лишь доктора, которых уполномочил на то университет. Вместе с тем ректор требовал от Есениуса, чтобы он представил свой докторский диплом, без коего он не имеет права практиковать.

Есениус горько улыбнулся. Опять старая история с дипломом!

Придется идти к ректору и выполнять эти неприятные формальности.

В глазах ректора не было ни капли сочувствия или даже обыкновенной любезности, которая должна была бы возникнуть при встрече двух коллег, — ведь уже десять лет назад Есениус исполнял должность ректора.

Он представился ректору и сказал, что явился по его вызову.

— Да, да, — отозвался ректор холодно и смерил его испытующим взглядом. — Я надеюсь, диплом вы принесли с собой.

— Простите, что я не попросил у здешней академии разрешения на практику, я не знал, что это требуется. Ни в Виттенберге, ни в Праге санкции университета не требовалось. Да и в качестве личного врача его императорской милости…

— Ваше положение личного врача его императорской милости не обязывает нашу академию относиться к вам иначе, чем к другим. Его императорская милость может именовать своим личным врачом любого знахаря-фельдшера. Нас это абсолютно не касается. Но что касается практики, тут мы следуем предписаниям, вменяющим нам в обязанность проверять диплом каждого доктора, который намеревается практиковать в нашем городе.

По холодному, осуждающему тону ректора было ясно, что он получил о Есениусе самые неблагоприятные сведения.

Кто в этом заинтересован? Ведь университет не стал бы по собственной инициативе интересоваться дипломом личного королевского врача. Кому он стал поперек дороги?

Долго думать не пришлось. Имя Гофбауэра тут же всплыло а его памяти.

Но как Гофбауэр узнал о дипломе?

— Что ж, мне придется подчиниться местным законам. Диплом я вам охотно представлю.

То есть не диплом, но подтверждение всех профессоров Падуанского университета о том, что я сдал предусмотренные для докторов экзамены. Только мне придется просить вас подождать несколько месяцев, потому что этого документа у меня с собой нет, он остался в Праге.

— А!.. — торжествующе протянул ректор.

Одно это восклицание объяснило Есениусу больше, чем если бы ректор произнес длинную речь. Восклицание ректора означало: «Теперь ты у меня в руках. Ты думаешь, я поверю твоей отговорке?» А возможно, оно говорило еще и о другом: «Теперь, когда мы дадим тебе по рукам, ты недолго останешься на хлебах у императорской милости».

Насладившись своим триумфом, ректор продолжал следствие:

— Самое удивительное и странное, что столь важный документ вы не взяли с собой на новую службу, а еще удивительнее, что вы сами признаетесь в том, что не имеете диплома, взамен его только какое-то подтверждение… Насколько я знаю, и в Италии каждому доктору при окончании университета выдают докторский диплом. Почему же вы его не получили?

Теперь ректор был настолько убежден в своей правоте, что нисколько не сомневался, как вести себя с подобным самозванцем. Только одно сбивало его с толку: этот бесспорный лжец держится удивительно — он не теряет уверенности и достоинства. Видно, он повидал свет, это стреляный воробей. Тем больше будет заслуга ректора, если он выведет его на чистую воду.

— Вы правы, ваша магнифиценция, доктора получают дипломы и в Падуе. Должен был получить и я. Только получение диплома было связано с присягой; я должен был присягнуть на верность императору и папе. Императору я принес присягу без размышлений, но от второй присяги отказался. Я протестант, и это противоречило бы моей совести.

Говоря, Есениус смотрел прямо в глаза ректору.

Эта уверенность несколько сбила ректора. Неужели его суждение об этом человеке было ошибочно?

— Вы были единственным протестантом из тех, кто кончил курс вместе с вами?

— Нет, нас было четверо.

— И остальные тоже отказались присягать?

Оба вопроса ректора были произнесены торопливо, один за другим, весь разговор шел стремительно.

Есениус ответил не сразу. Наконец он негромко сказал:

— Трое других присягнули и папе.

Ректор ожидал отговорок, стремления вывернуться, а этот чужеземный доктор обезоружил его своей искренностью. Ведь он говорит себе же во вред. Если он отказался присягать папе, значит, он является закоренелым еретиком.

— Вы не жалели позднее, что поступили столь легкомысленно? Разве у вас не было до сих пор неприятностей из-за вашего Диплома?

— И сколько! — ответил с горькой усмешкой Есениус. — В Виттенберге некоторые тамошние профессора обвинили меня в том, что я не имею права преподавать в университете. Тогда я потребовал из Падуи подтверждение в том, что я кончил учение, и его подписали все принимавшие экзамены профессора… Как только жена приедет из Праги, я представлю вам эту бумагу.