Долг чести
Шрифт:
Лодка отошла, дальше уже только силуэт с трудом различаю, так что снова поплыл к берегу. Ботинки я скинул, на дно тянут, остальное при мне, как и сумка. Понятно думаю почему я не стал окликать моряков. Поднимусь на борт и прости прощай свобода, доставят на базу, и дальше младший унтер-офицер Вершинин продолжит службу. Как я уже говорил, не моё, да и я не Вершинин. Тем боле могут связать меня и то что в Англии происходило. Оно мне надо? Вот так и двигался дальше. До берега я не доплыл, нет и не утонул, просто встретил возвращающихся с ночного лова французских рыбаков, смог докричаться и меня подняли на борт. Рыбакам рассказал сказочку о контрабандистах, что доставляли меня в Англию, но на борту возникла поножовщина и я сам прыгнул за борт, так как видел берег вдали. Похоже на борту все друг друга поубивали, были слышны выстрелы. Меня раздели, дали стакан грога выпить, а то трясти от холода начало, и выдали сухую одежду. Свою мокрую я выжал, и повесил в матросском кубрике сохнуть, мне тут место выделили, так что лёг отдыхать. Капитану я выплатил небольшую сумму, пусть и мокрыми купюрами, и когда подошли к причалу, тут уже ждали машины, за уловом приехали, спокойно покинул борт и ушёл в центр Гавра, обо мне тот пообещал не сообщать.
Город я покинул сразу, покушал в кафе, точнее позавтракал, нанял таксиста и тот отвёз меня в Париж. Там снял домик на окраине, этот другой, и неделю отходил. Всё высушил что в сумке было, часы к часовщику носил, в них вода попала, а вот патроны к оружию пришлось выкинуть, но удалось прикупить сотню в магазине для охотников.
Если так, то возвращаться беглому пленному обратно к своим стоит с большой помпой. Это я к чему всё это, просто радио слушаю и довольно часто описываются бои Антанты против России. Плохо там всё. Если на Южном фронте противника ещё держат, горы помогают, то немцы всё же прорвали фронт и кидают туда один за другим свежие резервы. Расширяя его. Наши всё делают зеркально, но пытаются заткнуть прорыв и организовать колечко. Там сейчас такая мясорубка идёт, что на земле что в небе. С японцами всё без перемен. Да и вообще, пусть я генерал, но интересно же начать сначала, из простых унтеров дорасти до офицера, потом до дворянина. Между прочим, приключения которых я так желал. В общем, окончательно решено, так и сделаю.
Почему я так резко решил? Были причины. Получил небольшой эмоциональный толчок. По прибытию в Париж неделю назад, как я уже говорил, снял домик, причём сразу на месяц, ну и договорился с хозяйкой насчёт прислуги, приходящей. Готовить и убирать. У той должны быть нужные связи, найдёт работниц. Причём намекнул, что убираться придётся по повышенной ставке, в спальне. Намёк та понял, и оценивающе на меня посмотрела. А что? Выглядел я хоть и уставшим, с кругами под глазами, да сильно худым, хорошо ещё не заболел от холодной водички, видимо грог помог, но вполне ничего, и неожиданно предложила свои услуги. Теперь уже я оценивающе посмотрел на неё. Когда я недавно два месяца проживал в Париже, то тоже монахом не жил, да и с какой это стати? Это в Англии не до того, а тут сговорить легко было. Парижанки они вообще на секс легко ведутся, и уговаривать особенно не надо. В прошлый раз была горничная, не особо красивая, но шарм был, да такой что с ног сбивал. Плохо что не сразу к той с предложением подошёл, да и что я дистрофик мог? А потом ничего, сговорились, и дальше та немало времени у меня в постели проводила. Тоже своеобразная тренировка. Поначалу быстро сдыхал, дыхалки не хватало, а потом ничего, втянулся. Сейчас же бросив оценивающий взгляд на хозяйку дома, дал согласие, и мы сразу в спальню пошли, на ходу целуясь и срывая с себя одежду. Та была симпатичной, фигуристой, и грудь третьего размера, вполне стоячей, не обвисшей. А ведь хозяйке около тридцати было. Одним словом – понравилась, да и я её не разочаровал. Так и сговорились. Та приходила каждый день, готовить, и по договору дважды в неделю убиралась, но в спальне у меня та была каждый день, да не по разу. Я быстро восстанавливался, тренировки с откормом, секс, и вот на седьмой день пребывания в Париже, лёжа обнажённый в кровати, Анна, как звали хозяйку, как мою бывшую супругу, как раз слезла с меня, поцеловала, у нас скачки были, и легла рядом, тяжело дыша, я и вспомнил разговор с моим бывшим командиром, полковником Говоруновым. Не знаю откуда такие ассоциации, но почему-то вспомнились сейчас. Хотя знаю откуда ассоциации. Анна с присвистом дышала, также как и полковник когда-то, он инвалидность получил за год до моего ранения. А ранение в шею, горло повреждено, говорил с трудом. Также тяжело дышал.
Я тогда жить не хотел, ещё бы, лишился своей гордости, став неполноценным мужчиной. На грани был. Вот тот и сказал длинную речь, что для него нехарактерно. Сейчас дословно уже не процитирую, но если сокращённо и понятно, то смысл сводится к такому: Если ты потерял цель и смысл жизни, то смени её, откажись от своего прошлого и начни жизнь сначала. Найди себя, найди новую цель, и живи, просто живи, а не существуй. Знаете, меня тогда его слова зацепили, я действительно изменился, и сменил приоритеты, и надо сказать не пожалел. И вот сейчас мне вспомнился полковник, он умер через полгода после той нашей встречи в госпитале, я был на похоронах. А ведь тот узнав о моём ранении покинул село в Алтайском крае и приехал, именно ради меня. Умер он от асфиксии, задохнулся, что неудивительно с его-то ранением. Волноваться ему было нельзя, врачи строго настрого запретили. Среди провожающих было немало офицеров, действующих и бывших, которых тот воспитал. Те, кто мог и успел прибыть. Знаете, мне вот не понравилось, как вела себя супруга полковника. Я остался на пару дней, и смог разговорить её. Рассказ мне ещё больше не понравился. Вроде в рассказе ничего такого не было, но… Полковник из магазина шёл, увидел трёх парней, те просто сидели на низкой чугунной ограде, и пили пиво, курили, травили анекдоты. Вроде ничего такого, ну пусть общественное место, только сидели те на ограде у памятника героев Второй Отечественной войны. Полковник мимо такого пройти не мог, подошёл и вежливо попросил уйти, даже пояснив свои мотивы, его обматерили, облили пивом, плеснув, щелчком кинули в него не погашенную сигарету, и послали куда подальше. Тот разволновался, что ему категорически запрещено. Смог дойти до дома, тяжело дыша, супруга «скорую» вызвала, да та не успела, не откачали. Тех троих я нашёл, двое местные были, один питерский гопник, родители к бабушке отправили. Видимо на перевоспитание, да та сама от него шугалась. Он уже успел уехать, но я его потом нашёл. Нет, я парней не убил, так, наказал слегка. Купил коробку кубинских сигар, курил и тушил о тела, снова закуривал и тушил, поясняя, как они не правы, и учил какими хорошими нужно быть. По пятьдесят процентов ожогов по всему телу. Ещё ожоги пивом поливал. Проняло всех троих, да так что обещали бросить курить, пить и цветы носить по всем датам к памятникам наших павших воинов. Могут ведь когда захотят. Я проверил, деревенские слово держали, стали вполне нормальными парнями, женились, дети уже малые, а гопник на наркоту подсел. Этот сам себя наказал. Я при проверке проследил за ним, тот прохожих грабил, как раз на одиночную девушку напал, проломив ей голову кирпичом. Не успел вмешаться. Оставил его рядом с трупом жертвы, сломав руки и ноги, вещи жертвы тот успел по карманам распихать, так что его приняли и отправили по этапу. При этом частично тот держал своё слово, не пил и не курил, хотя цветы к памятникам перестал носить. С зоны тот уже не вернулся, погиб. У всех своя жизнь.
Вот так я лежал, перебирал кудряшки Анны, та голову мне на грудь положила, и вспоминал. Как-то мысленно ушёл так в прошлое. Кстати, Анна оказывается замужем был. Кольца на пальцах я видел, но у неё их много. Муж полицейский, жандарм местный. В принципе мне как-то всё равно, а о муже пару дней назад узнал, та как-то обмолвилась об этом. А ведь полковник прав, вот так размышляя, я начинал понимать. Я ведь патриот, без всяких приукрашиваний.
Это я к чему. У меня был шанс. Попав в тело Ивана, я мог спокойно начать сначала, жить, чуть позже воевать. Я потратил этот подарок, новое тело и новую жизнь, на месть. Нет, не так. На – МЕСТЬ. Я не разочарован, пусть в следующем теле пришлось закончить, но поработал здорово, и огонёк ненависти и злости, что горел в душе и толкал мстить, погас. В принципе, теперь мне англичане просто неприятны, враги да, но такого желания как ранее, полностью стереть их с лица Земли, уже не было. Я мог сделать документы, того же француза, парижанина, и жить как хотел, но я желал подвигов, боёв, адреналиновых всплесков, и война что сейчас идёт, мне в этом поможет. Можно работать тайно по тылам врага, и надо сказать это будет куда действеннее, если попаду в регулярную российскую армию. Однако и там я надеюсь прославлюсь, что меня тоже интересовало. Я не скрываю, я немного тщеславный. Ну может и не немного, а много, чего ничуть не стыжусь. У каждого могут быть недостатки, я вот, например, славу люблю, когда меня чествуют. В образе генерала Волкова, слава была немного с тёмным налётом, из-за особенности моих действий, но и такая мне нравилась. Сейчас попробую немного изменить цветовую гамму. В общем, планы такие, пусть уже осень, вон, октябрь идёт, перебираюсь снова в Турцию, краду какого важного офицера, угоняю самолёт, и с ним лечу к нашим. План довольно простой и вполне рабочий. Дальше сажусь на каком из наших аэродромов, надеюсь зенитчики не сшибут, перед посадкой стоит связаться с ними, значит, самолёт с рацией должен быть. Дальше передаю офицера в руки контрразведки, ну и сам объясняю кто я, напирая на потерю памяти. Стоит помянуть спасённых старших офицеров, надеюсь они долетели, те меня должны опознать.
Анна встала, и накинув халат, ушла в ванную комнату, а я продолжал размышлять. План надо сказать отличный, и потеря памяти, которую врачи и знающие Вершинина люди должны подтвердить, многое изменит, и его место службы тоже изменится. В бомбардировочный полк его теперь нет смысла посылать, раз я ничего не помню. А если сам привёл самолёт, то думаю проведут проверку, может в школу переподготовки лётного состава отправят и сделают лётчиком. Предполагаю, с последними потерями, в лётчиках имеется острая потребность. Может за пленного офицера даже какое звание получу, на офицера не замахиваюсь пока, но старшего унтера, а то и фельдфебеля, вполне. Мне стало интересно начать с низов. Это и была та цель, трудная, но выполнимая, всё зависело от меня. Вон, в бомбардировочной и штурмовой авиации лётчики в званиях унтер-офицеров и фельдфебелей летают, вполне хватало. Даже среди истребителей. Хотя как раз именно туда дворяне и аристократы стараются попасть, и потерь среди них немало. Кстати, если на счету пятьдесят сбитых, то тут и личным дворянством попахивает. Такие слухи ходили среди авиаторов, так что лётчики из простолюдинов старались попасть в истребительные части. Это я к чему, двое фельдфебелей на Западном фронте нащёлкали столько самолётов противника, подтверждённых, об этом в газетах писали, фото их было, это я ещё в Турции газету читал, видимо трофейная. Там о них описывалось, и подтверждалось, оба стали хорунжими, и получили дворянство, не наследное. Стимул для других, и мне он нравился. С моими базами знаниями я буду отличным истребителем, так что постараюсь попасть именно в эти подразделения.
Анна уже ушла, я тоже посетил ванную и накинув халат, пройдя на кухню, на столе обед ждал, ужин тоже готов, сам разогрею, сегодня любовницу больше ждать не стоит, сел и принимая пищу, вернулся к размышлениям по поводу возвращения. Идея мне нравиться всё больше и больше, я даже вроде как второе дыхание приобрёл, и продолжил обдумывать всё и строить планы. Решение серьёзное, и вот так с бухты-барахты принимать его не стоит, что у меня нередко бывает. Поддаюсь эмоциям, а потом, когда осознание приходит, пытаюсь разобраться в том, что сделал. Если война будет проиграна, а такое нельзя исключать, слишком крупные силы противостоят России, противника больше в четыре раза, то перейду диверсиям, уничтожая на территориях противника всё что можно, пусть булки не расслабляют. Люблю это выражение. То есть, это уже мщение. Вот когда удовлетворю своё желание мести, там уже видно, что дальше делать буду. Пока не ясно, но то что снова вернусь к идее поиска сокровищ, это и так понятно, благо есть на что покупать судно и снаряжение. Однако до этого ещё дожить нужно. Что кстати, вполне возможно. Учёные из будущего, изучая мои прыжки по телам, сказали, что вполне возможно я теперь всегда после смерти буду прикован к разным телам. А может и нет, пока это наука объяснить не может, лишь гипотеза. Пусть история с Иваном произошла случайно и пока в единственном числе, в Вершинина я попал практически специально, кто же знал что Иван мёртв. Думаю, и учёные не знали, и на мои просьбы отправить именно в Ивана, просто заслали куда Бог пошлёт. Куда удалась привязка, туда и заселили. Дело случая. Это сказал главный, когда я уже в капсуле лежал перед отправкой. Тогда я его не понял, сейчас вполне понимаю. Так что, шанс что я после гибели снова очнусь, но уже в другом теле, был очень велик. Вот и думаю. Почему бы и не повевать? Для меня сейчас это куда интереснее, чем тут отлёживаться. Да и нашим помочь нужно. А вообще, как получится. Даже самому интересно.
Вот так я и стал собираться. На подготовку потратил два дня. Больше искал подходящий самолёт, чем на закупку снаряжения. Да и то это было продовольствие, остальное и так было. Из оружия всего один «Парабеллум», но мне хватит. А вот самолёт стоит угонять вместе с хозяином. Помните тот на котором я улетел в Англию? Его хозяин с помощью суда смог получить с владельца аэродрома компенсацию превышающую стоимость самого угнанного самолёта. Так что нет, подставлять французов не стоит. Плевать конечно, но проще пробраться на борт улетающего самолёта и угнать его. Так мне попался «Дуглас» в стандартной комплектации - грузопассажирского. То есть, за кабиной пилотов пассажирский отсек на шесть мест, и в сторону хвоста уже грузовой. Вполне нормальная комплектация, я когда заказ делал, тоже о таком подумывал, но выбрал всё же эксклюзив, сделали самолёт под меня. Узнав, что тот завтра улетает, я стал собираться. Успел сдать дом Анне, та опечалилась, но я сообщил что изменилась ситуация, мне пора, и оставил оплату за остаток месяца. Захватив свою офицерскую сумку и туристический рюкзак, в нём продовольствие и скатка плащ-палатки, укрываться, направился на аэродром. Смог ночью проникнуть на борт и стал ждать. Дальше пилоты прошли на борт, я их принял, тела сложил в пассажирском отсеке, и запустил оба двигателя, как будто те работают. Потом трое пассажиров прибыли, всё мужчины, причём один был в форме майора-пехотинца британской армии. Этот меня заинтересовало. Принял всех троих, двух в ножи взял, а майора, он первым на борт прошёл, вырубил и потом связал. Дальше вернулся в кабину, поднял самолёт в воздух, и полетел в сторону Турции. Как раз топлива до Анкары хватит. Там дальше видно будет.