Долг чести
Шрифт:
Проникнуть на аэродром удалось ближе в полуночи, долго изучал возможность проникновения, охрана тут внешняя неплоха была. Кстати, аэродром оказался не транспортным, а вполне себе бомбардировочным. На нём тоже тяжёлые дальние бомбардировщики базировались. Только теперь другие модели встретились. В Англия почитал журналы посвящённые авиации, включая современные образцы, впрочем, журнал у меня с собой, и знал, что на том уничтоженном аэродроме были «Галифаксы», а тут уже базируются «Ланкастеры». Причём, что отвратительно, подходящей машины я не нашёл, только бомбардировщики. Одна группа улетела, когда стемнело, даже чуть раньше, а другая группа готовилась. Так что проникнув на территорию, я стал раздумывать. Для начала на складе «ГСМ» разместил мину, через час рванёт, а на складе боеприпасов вкрутив в десять бомб детонаторы,
Управлять четырёхмоторным тяжёлым самолётом оказалось куда труднее чем двухмоторным, но пока проблем не было, уже успел освоиться. Следом я поднялся на высоту, и пристроившись за ведущим, стал подниматься ввысь, нагоняя строй. А чуть позже отстал и затерялся в темноте. Достав карту, с тела штурмана планшетку снял, тут указан маршрут, на Царицын летели, как я понял, бомбить бронепанцирный завод что там размещался и выпускал нужную русским войскам продукцию. Вот так подсвечивая карту я и выбирал маршрут. В принципе, если не возвращаться, что я естественно делать и не думал, до Москвы топлива вполне хватит. Да и до столицы, что уж говорить. Туда даже предпочтительнее. Это достаточно крупный город, император там, генштаб, наградят больше, но вот доберусь или нет, это вопрос. Поглядим-увидим.
Что плохо, рация была у штурмана, который ещё за связь отвечал, а не у пилота, и мне до него не дотянуться. Неудобно там было. Пока летел над Чёрным морем, я поставил автопилот, он тут был, чтобы лётчик отдыхал. Вот так перебравшись к штурману, проверил как полковник, тот ещё не пришёл в себя, я подключил шлемофон, и стал перенастраивать рацию, ловя нужную волну. Вот отыскал несколько, на которых на русском общались. Волну авиачастей у столицы я знал, слушал их, когда там работал, и мстил. Вот на эту волну и настроил рацию. Сейчас та на приём работает. Причём чтобы общаться в эфире, мне снова к штурману придётся перебираться и включать на приём и выдачу. Не самая удобная конструкция. Тем более рация под сиденьем штурман была. Хм, работает как дополнительный подогрев. На высоте это вполне актуально. Решив проверить рацию, я стал вызывать воздушные службы у Царицына, надеюсь добью:
– Царицын, Царицын, ответьте Вершинину. Приём.
Я нудно вызывал радистов на основной волне авиации РИ. Обычно тылы ВВС работают на них, но бывает меняют каналы и работают на других, так что я искал нужный канал. Наконец мне ответили:
– Внимание,
Связь была на удивление чистой и чёткой, я даже порадовался, радист явно не у Царицына, а где-то рядом отозвался. Видимо крымская, тут где-то остатки Черноморского флота прячутся, англичане его изрядно проредили. Одна эскадра британцев вошла в Чёрное море, но пока у Турции, к Крыму не ходила, эсминцы только шныряют туда-сюда.
– Слушай, и внимай. Из Турции идёт одиннадцать «Ланкастеров» на Царицын. Не знаю видите вы их или нет, но через два часа они будут над городом. Пусть противовоздушная защита будет наготове. Приём.
– Информация принята. Сообщите ваш позывной. Приём.
– Нет у меня позывного. Я младший унтер-офицер Вершинин. Служил в бомбардировочном полку, борт-стрелок. Полгода назад был сбит и оказался в плену. Три месяца назад бежал, болел сильно, скрывался на территории Турции. Научился управлять самолётами, рядом авиашкола была. Меня учили двухмоторной машиной управлять, а я угнал у англичан четырёхмоторный «Ланкастер». Сейчас лечу на нём. Экипаж мной уничтожен, в плен взят командир полка, полковник Монтгомери. Он тут на месте штурмана связанный. Очень сложно управлять четырёхмоторной машиной. Лечу на километровой высоте. У меня полётная карта, с тела штурмана снял, судя по нему, те одиннадцать «Ланкастеров» к Царицыну не прямо летят, в районе Донецка поворот на Царицын сделают. Там тоже можно перехватить. Приём.
– Подтвердите, что вы унтер-офицер Вершинин. Приём.
– Подтвердить не могу. Со слов других пленных я бросился на ограду под напряжением, хотел спровоцировать охрану лагеря, меня убил ток. Но откачали. Памяти я лишился, совсем. На руках лишь следы ожогов от проволоки. Всё что ранее было не помню, память чистый лист, так что кто я и где служил, мне другие пленные сообщили. Участник побега, точнее я его и устроил, убравшись за пределы лагеря, уничтожив офицера, сержанта и часового на вышке. Потом из пулемёта расстрелял другие вышки и патруль, ворота, и начал расстреливать казарму с ротой охраны. Наши ушли, вот и я тоже, только недалеко. От голода обессилил сильно. Кочевники подобрали, плох я был, сильное истощение, три месяца выхаживали. Я там в школе и обучился летать. Всегда мечтал, а тут бесплатно, и инструктор опытный, хотя и турок. А потом решил, что пора возвращаться, уничтожил ещё один патруль, пять солдат на внедорожнике…
– Говорит Земля-Один. Прекратите выдачу информации в эфир, - прозвучал другой голос.
– «Ланкастер» сообщите своё курс. Приём.
– Двести шестнадцать. Приём.
– Что двести шестнадцать? Приём.
– А что курс? Я что, штурман? Приём.
– Кхм, сообщите направление. Приём.
– Столица. Лечу из Турции напрямую к столице. Топлива как раз хватит. Сейчас в районе Одессы. Подлетаю. Приём.
– «Ланкастер», я Земля-Один, накладываю запрет на полёт к столице. Как поняли? Приём.
– Я вас не знаю. Приём.
– «Ланкастер» причины выбора такого курса? Приём.
– Столица, генштаб, император. У меня тяжёлый трофейный бомбардировщик, который я всё же надеюсь посадить, и пленный. Я там больше получу чем у фронта. Приём.
– А как же потеря памяти? Приём.
– Я же не идиот, я память потерял, а не мозги. Приём.
– Принято. «Ланкастер» у вас полная бомбовая загрузка? Приём.
– Вроде да, тяжело идёт самолёт. Еле поднял с взлётной полосы. Приём.
– Поступил приказ, с бомбовой загрузкой столица не примет. Требуется сбросить. Приём.
– А я знаю как? Тут рычагов и кнопок хрен знает сколько, я боюсь их тронуть. Взлетел самолёт, летит, и слава Богу. Я не знаю как сбрасывать. Приём.
– Приказ прежний. Держите свой курс. Приём.
– Принято. Надеюсь полковник очнётся, я ему крепко в челюсть двинул, до сих пор без сознания. Может поможет. Приём.
– Принято. Тишина в эфире.
– Э-э-э, Земля-Один, не уходи. Думаешь так просто по рации общаться. Это ты там на стуле сидишь с чашкой кофе в руке, а я ползком добрался до кабины штурмана, сейчас вишу вверх ногами, и рацией пользуюсь.
– Зачем?!
– изумились с той стороны.
– Приём.
– Рация у штурмана под сиденьем, по-другому до неё не добраться. А в кресле штурмана ещё полковник связанный. У него ботинки ваксой воняют, голову кружит. А самолёт сам летит, тут автопилот. Удобно. Да, у меня вопрос, Земля-Один. Я после побега из лагеря случайно освободил четырёх русских пленных офицеров, генерала и трёх полковников, на турецком аэродроме это было, подарил им «Аиста», и те к нашим улетели. Хочу знать, долетели? Приём.