Долгое лето

Токацин

Он отломил кусок рилкара и спрятал в контейнер.

– Изменение свойств… Да, иначе это не объясняется, - вздохнул Деркин, пытаясь заглянуть Гедимину в глаза. – Видели бы это в Ураниуме…

– Конар работал с этим ещё до Третьей Сарматской, и никого это не удивляло, - нахмурился Древний. – Все его записи в общем доступе в архивах Ураниума. Что сейчас творится с образованием?!

Деркин мигнул. Последние слова Гедимина со всей очевидностью просвистели мимо его ушей.

– Точно же! Я слышал, но не был уверен… Ты ведь работал с Конаром?

Ещё тогда, до войны? Вот так же, как сейчас со мной?

Гедимин снова порадовался, что сквозь тёмный щиток не видно глаз. Странная штука – память. Если бы Деркин так же запоминал рабочие моменты, ему бы цены не было.

– Я очень хотел бы работать с Конаром, - бесстрастно сказал он. – Хоть до войны, хоть после. Но не вышло. Я и видел-то его всего один раз в жизни, и было тогда и мне, и ему совсем не до исследований. Ладно, хватит на сегодня. У меня впереди смена, а тебе нужен отдых. Как только освобожусь, найду тебя. Займёмся обработкой данных.

Деркин нехотя кивнул.

– Этот опыт… ты вернёшься к нему? – осторожно спросил он. – Если моя помощь понадобится, то я всегда…

– Приятно слышать, - ровным голосом ответил Гедимин. – Через три дня мы к нему вернёмся. Мне понадобится шесть подобных брусков. Проследи, чтобы содержание ирренция было вдвое меньшим… хотя нет – в первой паре уменьшь его вдвое, в последующей – ещё вдвое, а в третьей – сделай в два раза большим. Проверим, как ЭСТ-излучение влияет на свойства ирренция, и есть ли у влияния пределы. И… думаю, тебе самому пора встать на моё место. Последние бруски – для тебя.

Он повернулся и быстро пошёл к запертому люку. Двери у хранилища были прочные, да и стены тоже… то, что надо, для опытов с непредсказуемым результатом. Взгляд Деркина преследовал Древнего, пока люк не сомкнулся за спиной. Гедимину было слегка не по себе.

Глава 36. Текиоу

– Бездна! Да сколько тут этой менессы?! – Фрисс размахнулся не ко времени отупевшим мечом, чтобы разрубить сомкнувшуюся стену бледного и насквозь мокрого мха, но только наклонил её, и выпрямляющиеся стебли обдали его дождём воды, зелёных ошмётков и липкой медузьей икры. – Да иссохнут её корни! Нецис, ты где? Ты видишь тут тропу?!

– Нецис уже удррал, - с тоской отозвался из зарослей Алсаг. Кот утаптывал менессу лапами, весь перемазался и вымок, и медузы, не ведающие страха, кружили над ним, увешивая его гроздьями икры. Фрисс ударил ещё раз, и стена мха наконец упала, и рой микрин кинулся наутёк вслед за сотнями колючих жуков. Речник отряхнул их с себя, вполголоса помянув тёмных богов. Теперь, когда мох расступился, из зарослей показался кусочек тропы – протоптанной в зарослях колеи шириной с локоть, не более.

– Фрисс? – Некромант, срезающий какие-то грибы с поваленного трухлявого дерева, удивлённо оглянулся. – Заметил что-нибудь?

Нецис совершенно не перепачкался, и ни одно волокно менессы не прилипло к нему. Как он прошёл сквозь заросли, Фрисс так и не понял.

– Я заметил, что

тут всё заросло менессой, пройти невозможно, - сердито ответил Речник. – Ты ничего не перепутал? Это хольчанская тропа?

– Да, это она, - кивнул Некромант. – Обрати внимание – только на ней не растёт пурпурный холг. Вот он сделал бы её действительно непроходимой.

Фрисс ещё раз помянул бездну и огляделся, подтянувшись на ветвях соседнего папоротника. Повсюду, где можно было хоть что-то различить в мешанине тьмы, света и цветных пятен, багровел переплетающийся холг. Он превратил весь лес в лабиринт, и светло-зелёная колея, заросшая менессой, выделялась на красном ковре, как узкая и длинная прореха.

– Ты прав, - нехотя согласился Речник, стряхивая с плеча медузу. – Но рубить менессу – утомительное занятие. Может, вернём прежний облик Гелину? Он тут проложил бы дорогу.

– Мы хотели тихо изучить лес, - напомнил Нецис, погладив пальцем здоровенного нетопыря, повисшего на его поясе. – Не надо корчевать мох и ломать кусты. Иди за мной и ступай только туда, где наверняка есть место.

– Здесь нет места для меня, - вздохнул Фрисс, снимая ленту икры со спины Алсага. – И для него тоже нет. Теперь понятно, почему никто не ходит в этот лес…

Икра улетела в кусты, по дороге зацепилась за ветку и повисла на ней – и тут же нечто, длинное, гладкое, пятнистое, распахнуло пасть с кольцеобразными рядами острых зубов и втянуло в себя ленту, заглотив её в один миг. Крошечные круглые глазки вокруг открытого рта уставились на Речника – и он не удивился бы, если бы тварь пустила слюну.

– Река моя Праматерь… - пробормотал Фрисс, шагая вперёд и замахиваясь. Как надлежит убивать таких созданий, он пока не знал, но думал, что порубить это на кусочки – мысль неплохая.

– Та-а! – ледяная рука Нециса сомкнулась на запястье Речника с такой силой, что Фрисса развернуло назад, и он чуть не уронил Некроманта. Гигантская пиявка без единого звука ускользнула в кусты. Фрисс вырвал руку из холодной хватки и потёр запястье.

– Эта тварь – твой давний друг? – поморщился он, рассматривая заросли. Да, всякой ползучей дряни тут было немало. И как Фрисс не разглядел её раньше… «Такая прицепится – за секунду высушит, одни кости останутся,» - опасливо подумал он. «А там, вверху, с крылышками – это что? Змеи?!»

– Нет, но это был бессмысленный поступок с твоей стороны, - вздохнул Нецис. – Ни одно животное и ни одно растение в этом лесу не причинят нам вреда – мы все под заклятием, я сотворил его ещё у ворот. Ничего не бойся, Фрисс, и не отвлекайся на ерунду. Тут есть вещи похуже.

– Не сомневаюсь, - Речник выловил из зашевелившегося вдруг кармана лягушку и закинул в моховые дебри, потом выпутал из волос медузью икру и тяжело вздохнул. – Тут до вайнеговой бездны всякой дряни, липкой, склизкой и кусачей. Скажи, Нецис, тут реки есть? Или ручьи, такие, чтобы можно было окунуться? Так скоро у меня из кожи слизь потечёт.