Долины Авалона. Книга Первая. Светлый Образ
Шрифт:
Эдвине мнётся, по его лицу было видно, что он узнал что-то странное, а возможно, что-то пугающее открылось ему там, в коморке бывшего алхимика.
– О чём вы, мальчики? – Деррен задаётся разумным вопросом, и вот сейчас я даю брату шанс номер два: подыграет мне – молодец, расскажет всё – значит, на то есть причина.
– Ха… – Я впервые видел его таким… удивлённым? Словно я обошёл его же задумку на несколько шагов вперёд и уже знаю, как избежать неловкого разговора. Брови Эдвине, до того сведённые от испуга, вдруг поднимаются, его длинные ресницы всё ещё вопрошающе хлопают в мою сторону, даже мелкая россыпь едва заметных розовых веснушек сейчас казалась колючками на его взволнованном от происходящего теле. – Да, Ботта. Объясни-ка? – о нет, это был провал. Если господин Деррен не заметит подвоха, значит, что обед ему сейчас дороже любых его возможных секретов.
Не желая отступать, я всё-таки берусь пояснять свои же слова:
– Это
– Э… Эм, да-а! Мистер Голдвуд, я ведь та-ак люблю женские украшения. Я ведь что и издевался над вами, мне просто нужно было сбросить пыл, я так волнуюсь! Серьёзно, все ваши работы просто прекрасны. Позвольте мне примерить диадему! Мы маме её дарить собираемся, но, того и гляди, с такими интересами, она… – Пылкая, внушительная и даже слишком эмоциональная речь вырывается из Эдви, он даже облокачивается о стол, наблюдая, как медлительно и настороженно господин Деррен разливает по нашим чашкам готовый чай. Но тут, на последнем предложении, голос брата становится обычным и даже заскучавшим. Он просто осознал, что он наговорил, и в какую передрягу нас втащил. – Она мне понадобится и самому. Да.
– Я думаю, что у тебя утончённый вкус, судить не стану, ты мне близок, раз так взволнован перед искусством ювелирного дела. Однако… – Хозяин дома замолкает. Эдви присаживается, немо пару раз на меня глянув. Его большие и испуганные глаза, а также крепко сомкнутый рот давали понять, что он не готов сейчас нести ответственность за свои возможные последующие ответы, ведь то, что он сболтнул сейчас, было слишком любопытно для любого слушателя. Поэтому, лишь мы поднимаем свои стаканы, почти синхронно, но не договариваясь, как мистер Голдвуд перестаёт разглядывать свой чай, да накладывает всем по кусочку пирога на тарелки. – Свадьбы в традиционном стиле. Всегда красиво. Невеста в кимоно, на ней изящная диадема, вся прелесть её лица открыта миру, а рядом жених – в строгом, но в таком же традиционном костюме, но, кажется… я конечно не историк и не знаю всех обычаев местных, просто… чисто теоретически у готтос жених не носит никаких украшений.
– А мы и не сторонники обычаев! – быстро выговариваю, страшась того, что наш шаткий план развалится на части. Так мне было сейчас беспокойно, что я даже не засмеялся с нелепого замечания в угоду гендерных стереотипов. Эдвине пролил немного чая на блюдечко под кружкой, но тоже не выдал ни единого звука. Он и я – вместе мы держались, как настоящие солдаты.
– Ладно вам! Конечно, спасибо за такое откровение, но я не впервые обслуживаю прихоти экстравагантного характера. Не стесняйтесь, будьте открыты! Я смогу сделать тебе, Эдвине, особое украшение, что подчеркнёт тебя, как индивидуальность. Допустим, твой брат, – Деррен вдруг обращает моё внимание на себя и тянется к моей руке, аккуратно проводя пальцем по пёрышку на браслете. – У него отличный вкус! Зелёный цвет очень подходит к его глазам, а на оттенок его кожи прекрасно ложится коричневый цвет. Правда, застёжки на этом браслете – уже лишнее, они слишком яркие и отвлекают от главной детали: лёгкость. – До этого я предпочитал изучать стол и копаться вилкой в пироге, но замечание о подаренном мне браслете сначала порадовали Эдвине, ведь вкус, как выяснилось, был у него, а не у меня, а затем интерпретация подарка вывела на дальнейшие размышления. Я не мог не посмотреть на добрую улыбку ювелира. Как хорошо, что он такой наивный. Мне кажется, что Эдви в добавок ещё и что-то стащил, а то отчего же ему было всё это время так страшно? – Если этот браслет – подарок кого-то, то знай, Ботта, – я вслушиваюсь ещё внимательней. – Этот человек хочет, чтобы ты проще к нему относился. Ну, и он явно доверяет тебе, если так искусно подошёл к выбору цвета.
– Мистер Голдвуд, – Эдви улыбается, и я становлюсь несколько растерян. Меня не отпускала та лёгкая тревога, но и что-то новое появилось и нависло над нами, то, чего я ещё не мог знать. – Как закончим, можно я оставлю собственный заказ?
– Вот, о чём я и говорю! Не нужно подстраиваться под чьи-то вкусы, достаточно создать свой собственный стиль, чтобы загореться на фоне остальных новым словом.
Пирог действительно был очень вкусным. Может, от мыслей, что именно хочет заказать Эдвине, может от близящегося выбора подарка – всё крутилось в моей голове, пока нежный творожный сыр таял во рту. Тунец притом не был моей любимой рыбой, но сочетался идеально. Благо, в наших краях рыба всегда была: недалеко располагались острова с которых нам её привозили. Да и с мясом проблем не возникало – на великой горе
Пообедав, мы сердечно благодарим за приглашение составить компанию. Эдвине извиняется за неудобства, но его слова остаются незамеченными, ведь Деррен не знал нашей хитрости. Формально, мы не соврали, но пока я не обсужу всё с братом, сердце успокоиться не сможет.
Выбирать диадему мы прошли к витринам напротив прилавка. Там находились самые дорогие и ценные украшения, повезло же нам придумать такой дорогостоящий способ обрадовать нашу маму. Но лишь представлял я её обрадованное лицо, лишь видел внутри себя отражение её удивлённых и любящих глаз, как всё внутри замирало и просило поскорей добиться происхождения этого момента.
– Я специально изучал традиции и историю готтос для таких вот украшений. – Поворот ключа, медленное открытие створок витрины, в заранее надетых чёрных перчатках (чтобы ничего не запачкать), и Дерен закрепляет дверцу в этом положении, переключая внизу защёлку. С нижней стеклянной полки он достаёт круглую коробочку персикового цвета, на которой покоится заколка для волос с поразительно одинаковыми и мелко расписанными золотыми бабочками. Голова каждой была таким же золотым шариком, а вниз их крыльев опускались длинные цепочки, что должны были повисать до самых плеч их носящего. – Эти заколки закрепляются в причёске над ушами, они подчёркивают ясный взгляд и идеально сочетаются с фатой, если захочется прикрепить к ним её назад. Обычно такого не делают, однако, есть множество вариантов улучшения традиционной одежды. Можно я… – Тут же, мистер Голдвуд обращается к Эдвине. Он как и я замер, слушая про эти украшения, но сразу преобразился и порозовел в щеках, лишь его окликнули для, казалось, простого дела. – Мне нужно будет убедиться, что это украшение подойдёт к форме лица твоей мамы. Ботта сказал, что у вас с ней она схожа.
– Да, конечно! – Эдви спокойно поворачивает голову на меня, позволяя Деррену продеть гребень заколки ему в волосы. Что-то странное было с Эдвине в этот момент, словно засветился он, даже прижмурился и так и стоял, слегка приоткрыв рот от происходящего. Лишь ювелир пропустил вторую заколку в волосы Эдви и с другой стороны, только тогда, отведя его от нас в сторону, мне удалось полностью разглядеть и послушать о том, почему господин Деррен выбрал для нашего случая именно эти заколки.
– Он… – Хозяин лавки медленно отпускает плечи нашего живого манекена, и мы остаёмся наблюдать, как невинно на нас смотрит сейчас бедняга Эдви, от неловкости своей порозовев даже в ушах: теперь его волосы были немного собраны, отчего можно увидеть чётче очертания лица. Он не стал похож на девочку, как бы то можно было предположить. Он остался самим собой, просто с дорогими украшениями у него в волосах. Я даже завидовал слегка, ведь мне такое точно не подойдёт. – Эдвине, я редко говорю это взаправду, но тебе действительно очень идёт… – Поправляя пенсне, мистер Голдвуд хмурится, чтобы мы не видели его растерянности. Не каждый раз приходится говорить такое детям, ситуация была очень нестандартна. – Это навело меня на мысль, какой именно заказ я соберу тебе в следующий раз. Будешь носить это на церемониях, вы ведь, рано или поздно, отправитесь во дворец. Я молюсь за то, чтобы так было. А иначе, кому управлять хаосом, происходящем в нашем народе? – пока ювелир говорит это, он разворачивается и тянется вверх, чтобы достать следующее украшение.
Я подбадриваю брата, в знак дружбы хлопая его по плечу. Кажется, что моя поддержка нужна была как никогда раньше из-за сказанного мистером Голдвудом. Никто из нас не хотел уходить из привычной тихой жизни. Но всё вокруг старалось дать хороший пинок и выбросить прочь с этого корабля временного спокойствия, погрузив в целое море, такое же страшное и неподвластное нам, как грядущая служба и ведение дел целой страны. Но… нам всего по 12 лет. Где я уже успел оплошать?
– Эдвине, тебе нравится? – спрашиваю его, когда господин Деррен заканчивает закреплять диадему на его голове, оставив возможность ему посмотреть на своё отражение в витрине.
Бабочки поменьше покрыли ободком всё пространство, но они не были различимы под золотыми розами, с каждой из которых вниз опускалась капля искусственной росы. Посередине было два крыла: тонкая работа переплетений золотых нитей.
Эдви казался чем-то эфемерным, он слишком сильно выбивался сейчас из реальности, чтобы быть настоящим. Но нет, он был, и я даже не брался представить маму в этих украшениях. Я лишь немо восхищался им.
– Почему они такие красивые? – всё, что мог сказать Эдвине, с тем же шоком и непринятием смотря на себя в зеркальное отражение. Надо будет поддержать его и убедить, что это нормально, пусть я уже и осуждал себя, что решился пожертвовать его самовосприятием ради одной этой примерки.