Дольмен

Жамэ Николь

– Постойте… Вы это серьезно? Но ведь это значит… что я – брат убийцы?

– И возможно, его сообщник, – сказал Люка.

Пьер-Мари насупился.

– Пойдемте, – он взял за локоть Армель, – отец не любит, когда к ужину опаздывают.

– Что вам пообещал Риан за помощь? – спросил Ферсен. – Половину оставшегося золота?

– Какого золота? Вы что, тоже сошли с ума? – воскликнула Армель, не поспевавшая за событиями.

Мари бросила на Ферсена притворно удивленный взгляд:

– Не хотите же вы сказать, майор, что Пьер-Мари… – Она

покачала головой: – Нет, это невозможно, в ночь убийства он находился рядом с супругой. Не станет же Армель рисковать десятью годами тюрьмы за лжесвидетельство?

Она посмотрела на Армель, нервно теребившую нитку жемчуга на шее.

– Конечно, нет, – неожиданно холодным тоном подтвердила та.

– Вы заключили сделку с дьяволом, – заявил Ферсен, уставившись в глаза Керсена-младшего. – Риан будет манипулировать вами с еще большей легкостью, чем отец! Да он вас съест вместе с потрохами!

– Я более неудобоварим, чем вам кажется.

– Гвен тоже считала себя сильной, и она мертва. Где сейчас Риан?

– Скажите, уважаемый, почему это я должен выполнять за вас вашу работу?

Ферсен улыбнулся:

– Если будете запираться, очень скоро братец вами займется – и тогда берегитесь!

* * *

Мари никак не могла поверить, что Риан действовал только из корыстных побуждений, она часами прокручивала на все лады эту мысль у себя в голове.

– Продолжаешь искать смягчающие обстоятельства? – с раздражением сказал Люка, поставивший перед ней очередную чашку кофе.

– Отнюдь. Я чувствую, что здесь есть что-то еще. Но оно от меня ускользает. До того как Артюс выгнал его из замка, Эрван в восемнадцать лет был хорошим, положительным юношей.

– Положительным? Возможно, но не забывай – он ограбил банк и убил полицейского!

– Роковая случайность.

– Мое утверждение верно – ты всеми силами стремишься его обелить.

– Просто пытаюсь понять.

– Понять, Мари? Деньги – мотив большинства преступлений. Под номером два – любовь. Потом – пьянка. И наконец – месть.

Она как-то странно на него посмотрела.

– Разве не так?

– Риан рассказывал, что в шестидесятые годы был безумно влюблен в какую-то девицу из Белфаста.

– Вспомни, еще он тебе рассказывал, что убийца – Гвен.

– Писатель говорил искренне, похоже, он сам в это верил. И он упомянул, что в детстве потерял всю свою семью, что в некотором смысле было правдой. Он действительно потерял родителей, когда покинул Ланды.

– Он ограбил банк в сообщничестве с братьями Салливанами. У меня есть отчет, который переслал мне по факсу Карадек. Это крупные мошенники, стоявшие на учете в полиции и подозреваемые в том, что являлись боевиками ИРА.

Мари резко встала, расплескав кофе.

– Так и есть! Я же чувствовала: от меня ускользнула важная деталь!

Она стала рыться в папке с делом об ограблении банка «Остье». Вытащив несколько подколотых

вместе листков, она положила их перед Ферсеном.

– Вот отчет, переданный по факсу Карадеком в то время, как я отлучилась, чтобы допросить Риана. Взгляни! – Она указала на верхний левый угол листка. – Здесь отмечено, что документ содержит девять страниц, в том числе главную. А здесь – восемь. Значит, одна отсутствует.

Люка быстро просмотрел листки. Она была права: шестой страницы не хватало.

– Кто получал факс? – Ответ родился в его голове прежде, чем он закончил фразу. – Морино?

Она кивком подтвердила.

Несколько минут спустя Карадек прислал недостающий лист. Люка пробежал его глазами, пока Мари возвращалась из туалетной комнаты.

– Мэри вовсе не жена Тома Салливана, а его младшая сестра. Его и Сина.

– Значит, Риан солгал, – разочарованно прошептала она. – Почему?

– Чтобы скрыть подлинный мотив. Мотив, куда более существенный, чем деньги: любовь и месть.

Мари вздрогнула.

«Мэри была женой Сина, они обожали друг друга». Риан говорил не о Сине, а о себе! Ну конечно, иначе зачем такое уточнение?

– Я знала, что здесь есть что-то другое, кроме денег. – Взгляд Мари обрел мечтательность. – Наверное, он страстно любил эту Мэри, раз мстит за нее спустя тридцать пять лет.

Люка на этот раз взглянул на нее без обычного сарказма.

– Если бы кто-то зарезал женщину, которую я люблю, я бы искал убийцу до конца жизни.

Я прошел между менгирами, не обращая внимания на камеры, стоявшие на земле, и направился к круче. Наступило время прилива, и волны уже начинали пениться, ударяясь о скалы, на которые я смотрел с высоты двадцати метров.

Невольно я поднес руку к висевшему на шее медальону. Кружок, от которого расходятся в стороны перпендикулярные черточки.

Я подумал об Эрване-Мари, моем предке, который помимо собственной воли дал жизнь новому поколению береговых разбойников.

И о детях, которым всего лишь захотелось поиграть. Но все сложилось бы по-другому, испытай они хоть какие-то угрызения совести. Но увы – они просто воспользовались теми проклятыми деньгами.

Потом вспомнил о той, чья жизнь оборвалась тридцать пять лет назад. Я открыл медальон – мне удалось его похитить вместе с досье «незнакомки из Молена». Я вставил туда крохотную фотографию, с которой не расставался все тридцать пять лет. Снимок был сделан Сином в Белфасте, в 1967 году.

Долго не отрывал я глаз от дорогого лица женщины, которую любил больше всего на свете. А ведь все началось с одного-единственного взгляда в дымном и шумном кафе. Обычного взгляда, длившегося секунду, может, две. Она тогда улыбнулась мне в ответ. И жизнь моя полностью перевернулась.