Дом для демиурга Том 2: Реальность сердца
Шрифт:
– Остановив меня в доме герцога Алларэ?
– Да.
– Что там было, Альдинг? Что могло случиться?
– Не вернись вы тогда, вы бы уехали, господин герцог отправился бы вас догонять. Ссора, вы схватились бы за шпагу... дальнейшее мне неведомо, но именно бездействия хотело от меня это существо.
– Я? За шпагу? Против дяди?! Ерунда...
– потом Саннио вспомнил, как грыз губы, прижимаясь лбом к стене, и понял - да нет, не ерунда. Так могло случиться, вздумай дядя догонять его, отправившегося куда глаза глядят. Не желая убить, но желая отделаться, получить свободу.
–
– И вы понимаете, что это за тварь, то и дело толкающая меня под руку.
– Это господин герцог Скоринг хотел бы видеть вместо Сотворивших?
– с бесконечным удивлением спросил Андреас, так и стоявший рядом с Саннио.
– Значит, я сильно ошибся на его счет.
– Альдинг, почему же вы раньше молчали?
– спросил Гоэллон, до которого вдруг дошло, почему барон Литто присутствовал при разговоре с Клариссой Эйма.
Бросить вызов почти что в лицо самозваному божеству. Еще раз показать, что не отступится от своего намерения, предложить противнику сдаться. Вполне в духе дяди. К сожалению, вполне в его духе...
– Герцог Гоэллон и сам обо всем знал, а вы... У меня не хватило решимости поведать о подобном. Я боялся, что вы сочтете меня сумасшедшим.
– Знал? Сила узнает силу?
– Да, вы очень верно это определили.
И вот зачем нужна была "прозрачная исповедь".
"Вам еще, должно быть, не приходилось сомневаться в себе самом, сомневаться до той степени, что требует услышать от других - нет, ты понимаешь, что и зачем хочешь сделать, и в этом нет зла..."
– Что бы вам не решиться хоть на день раньше, - вздохнул Саннио.
– Ладно, теперь об этом жалеть поздно. Альдинг, простите, вам может быть неприятен мой вопрос, но чего теперь хочет это... эта тварь?
– Не знаю. Я не всегда его слышу. Только когда это ему выгодно.
Андреас переплел пальцы, хрустнул костяшками; оба других юноши передернулись - настолько неожиданным и неприятным оказался звук. Взглянув в честные, но с явной хитринкой, глаза бывшего ученика лекаря, Саннио понял, что сделано это было намеренно. Получилось неплохо - тоскливое мрачное уныние словно водой смыло.
Альдинг поднялся, разлил по трем кружкам остатки сладкого керторского вина, поднес свою к губам, длинно вдохнул. Ленье потянулся за своей порцией, потом присел прямо на пол, скрестил ноги. Кажется, юный владетель раз и навсегда выбрал в качестве любимого цвета темно-зеленый, почти черный. Теперь в потемках его силуэт был заметен едва-едва, только очерчивалось лицо да мочки ушей. Бывший ученик мэтра Беранже, оказавшийся возведенным в ранг владетеля за одну-единственную фразу, достигшую ушей тогдашнего герцога Алларэ, вдумчиво молчал. Может быть, собирался сказать еще что-то, короткое, но внятное?
Может, и собирался - да не сказал, так и остался сидеть. То ли размышлял, то ли попросту не знал, что тут можно умного придумать, а молоть языком попусту Андреас не умел. Стоявший напротив Альдинг Литто тоже вот
Оставалось радоваться, что хоть барону Литто разговор в чем-то да помог.
– События, события... Паутина событий. От каждого слова, от каждого шага - ветви, как от спила на тополе, - н-да, если и помог, то пробить дыру во льду, который сковывал северянина; и непонятно, то ли радоваться, то ли бояться.
– Три года, почти каждую ночь - сны, похожие на явь. Потом - явь, похожая на сны, уже знакомая, но миг сходства ускользает, и всегда так трудно вспомнить, что было дальше, а еще труднее, чего от меня хотели... Ни вино, ни травы не помогают от этого избавиться. Даже на освященной земле - все то же...
– пауза, слишком похожая на стон.
– Простите, господа, мне не стоило...
– Стукну, - вполне серьезно пообещал Саннио.
– Больно стукну.
– А я, господин барон, добавлю. По шее, - сказал Андреас.
– Вы уже намолчались - дальше некуда.
Кто бы мог подумать, что совершенно неблагородное - ну а что взять с двух приютских воспитанников - обещание надавать тумаков окажется ровно тем единственно действенным средством, которое переломило упрямство северного барона? Альдинг с громким стуком поставил кружку на столик, потом опустился на пол рядом с Андреасом - Саннио, не раздумывая, присоединился к заседанию на ковре, - и протянул обоим руки.
– Я не знаю, как вас благодарить за то, что вы... вы оба...
Гоэллон накрыл узкую ледяную ладонь своей, осторожно сжал.
– Не надо благодарить. Просто не надо так скрытничать, - сказал Андреас.
– Вы...
– Ты.
– Хорошо, ты запомни, пожалуйста, что откровенность - знак доверия. Друзьям нужно доверять, иначе это не друзья, а так... прохожие мимохожие. Я, конечно, не говорю о себе...
– Стукну. По шее.
Надо понимать, что хохот достиг ушей Бернара Кадоля и переполнил чашу его терпения.
– Не пора ли вам спать, господа?
– поинтересовался заглянувший - и без стука, вот зараза!
– капитан охраны.
– Время уже позднее.
– Бернар, я о чем-то вас просил!
– Вечер кончился, наступила ночь, - с педантичной издевкой отметил Кадоль.
– Мы ляжем, когда сочтем нужным. Вы свободны. Извольте следующий раз стучать!
– Слушаюсь, молодой господин.
Дверь закрылась. Андреас зевнул:
– На самом деле, это был хороший совет. Нам не помешает, утро вечера мудренее...
– Еще полуночи нет!
– фыркнул Саннио. Спать, вообще-то, хотелось, но после такого бесцеремонного вторжения - кому здесь, по мнению Бернара, тринадцать лет?
– Интересно, какой подвох почуял господин капитан?
– задумчиво спросил Альдинг.
– Он с утра такой...
– махнул рукой хозяин.
– Волнуется из-за герцога. Тот опять один уехал. Один, и... не знаю, что он мог Бернару сказать. Если то же, что и мне, так я не удивляюсь.
– Мне господин герцог вообще ничего не говорил, - вздохнул Литто.
– Жаль. Я не сказал ему всего, что должен был. Мой долг перед ним...