Дом, где живет чудовище
Шрифт:
Я кивнула. Да. Так действительно быстрее. И удобнее. Для всех.
— Вы ведь понимаете, что я не могу дать вам рекомендаций? После всего. Вы нарушили одно из главных условий контракта, завели… отношения с…
— Да, понимаю, — перебила я. Совсем не вежливо, но мне казалось, что если она сейчас произнесет его имя, я просто не смогу уйти дальше ворот, сяду там и буду ждать милости как нищенка подаяния. — Спасибо за все, мадам Дастин.
Я действительно была ей благодарна. За шанс побыть собой, за знакомство с садом и домом, и за мои
— Лексия, — вспомнилось мне, — а вы не скажете мне, кто такая Эмезе? Кто она ему?
— Эмезе? Эта женщина, — мадам Дастин не удержалась от гримасы недовольства, точно такой же, с какой смотрела на меня, когда застала нас с Алардом за поцелуями, — она его родила.
— Она его мать? — уместно было бы отреагировать чуть эмоциональнее, но я слишком устала, ожидая утро.
— Его мать — та, что его воспитывала и растила, сколько могла, — Оливия Эдсель, а эта женщина всего лишь родила ребенка от лорда Эдселя и отдала его по договоренности. Лив не могла выносить дитя и заплатила этой даме Одон. Когда Лив не стало, отец Аларда…
Я сжала ручку саквояжа так, что шов кожаной оплетки впились в ладонь ножом.
— …решил их познакомить, я была против. Считала, что ни к чему хорошему это не приведет. Ларди…
Молчи, глупое сердце, потом, все потом.
— …только переживал, что не лучшим образом сказалось на его недуге, но Эразм замкнулся в своем горе и ничего не видел вокруг. Возможно он считал, что Аларду так будет легче. И именно Эмезе познакомила Ларди с его первой женой. Так что я считаю, что она виновата во всем, что с ним случилось. Зачем вам это, Элира?
Не хорошо грубить на прощание, и я ответила честно:
— Вы правы, мне это больше ни к чему. Просто я видела их в Золотом, и мне стало интересно. Я ценю вашу откровенность, Лексия, и простите мне мое любопытство. Еще раз спасибо за все. Прощайте.
— Надеюсь, мы все поступили правильно, — сказала Лексия аккуратно прикрыв за мной дверь.
Спустившись со ступеней крыльца, я бросила взгляд на дорожку, что вела к обрыву, где я познакомилась с Алардом. Немота ползла от сердца, и я поспешила отвести взгляд. Довольно. Довольно того, что я натворила, явившись сюда и разрушив зыбкое равновесие. В доме не станет чудовища, и все будет как прежде. Никаких посторонних запахов. Тогда почему мне кажется, что розовый сад пахнет полынной горечью? Просто придумала. Как всегда.
Мадам Дастин не обманула. На заднем дворе меня ждали. Возчику я улыбнулась как старому знакомому. Он меня сюда привез, он и увезет.
Мы не так далеко и отъехали, из-за деревьев еще немного виднелся край усадьбы. Под сводом древесных крон было по утреннему сумрачно. Тянуло сыроватой прохладой. Очень похоже на то, что у меня внутри. Сердце молчало. Согласилось не рыдать, пока не найдем, где.
— Как вам у нас понравилось, мазель? Страшно?
— Очень. Очень страшно понравилось, уважаемый.
Мужчина обернулся, удивляясь моим словам. Наверное, это его и спасло. От того,
Повозка сползла с дорожной насыпи и не дала лошади сбежать. Животное мелко дрожало, хрипя и дергая головой, будто это избавило бы от узды и поводий, прижатых одним из колес.
Молния без грозы — явление редкое, но не невероятное.
Небесная дева Рруфие пришла меня проводить.
Красивая. Мне далеко до нее. Песок в том месте, где она стояла, сплавился до стекла, в темных волосах цвета шторма змеились разряды и кружевом облегали гибкое стройное тело с высокой грудью, тонкой талией, стройными ногами. У нас только и было похожего, что руки и ступни, небольшие, даже маленькие. Как у эльфийки, вспомнилась мне нянюшкина приговорка. Видела бы она, какие у эльфов руки, ни за что бы так не сказала.
— Это ты… — качнулись ветви деревьев.
— Это я, — ответила я.
— Тебя больше не будет, — скрипнули ветки.
— Да, не будет, — согласилась я. — Я ухожу. Он твой.
— Такая как я… — удивленно зашелестела придорожная трава.
— Да, такая как ты. Убийца. Чудовище.
Беспокойная душа рассмеялась ветром и криками птиц высоко в небе, смех рассып а лся по дороге и скакал мелкими камешками, отброшенными упругими белыми разрядами.
— Ты сама выбрала быть такой.
— Да, сама. А он не выбирал, ты за него решила.
— Глупая сестра, — потрескивал плавящийся песок. — Никто не решает за дракона, только сам дракон. Уходи. — Толкнула в спину ледяным порывом, а сама отошла в сторону, уступая дорогу. — Попробуй убежать от себя, — и показала рукой в сторону поместья.
Далеко над кронами, где-то над морем, собиралась буря. Та, что я отчаянно призывала ночью. Но слишком далекие тучи только сейчас добрели.
Когда я обернулась, дорога была пуста, лишь спекшийся песок, дрожащая лошадь, сползшая с дороги повозка. Возница обнаружился в траве неподалеку. Он сильно ушибся о землю и был без сознания. Я успокоила лошадь. Та сначала хрипела и не давала к себе подойти. Пришлось вспомнить мелодию, которую напевал Орвиг. Не была уверена, что получилось, как нужно, но животное успокоилось, послушно пошло за мной к центру дороги, вытащив повозку.
Вернулась к обочине, привела в чувство возницу, побрызгав ему на лицо из его же фляги. Там была вовсе не вода. Содержимое было тут же щедро принято мужчиной внутрь.
Затем мы отправились дальше. О том, что произошло на дороге, возница заговорил только, когда мы были на станции и он помог мне донести чемодан к двум готовящимся к отбытию почтовым каретам.
— Так что там было-то, мазель?
— Молния, уважаемый. Нам с вами повезло. Лошадь испугалась и сбросила нас и повозку. А могли бы и…