Дом Немилосердия
Шрифт:
Все произошло бы слишком быстро. Ударить его по больной ноге, сбить, оттолкнуть назад, чтобы он потерял равновесие и упал прямо на столик. Я уже слышала звон разбитого стекла, видела своего врага лежащим на полу — все могло бы выглядеть как несчастный случай: споткнулся, упал, сломал спину или шею… Все это было в секундах от меня. Я закрыла глаза и рывком занесла ногу для удара.
Шарп сделал глубокий вдох.
— Бей, — сказал он. — Я заслужил.
И разжал руки.
Я повалилась на пол, как мешок, ударившись об него всеми костями. Крик прорвался из уже охрипшего горла; я взвыла, как раненый зверь, уткнула
Чем. Я. Лучше. Его?..
— Тара, Тара… — прошептал он, наклоняясь надо мной, а мир качнулся и снова замер, накренившись и застыв в паре сантиметров от крушения. — Тара, прости меня… Прости меня, пожалуйста… прости…
Я сидела на полу, продолжая прижимать ладони к лицу, и меня трясло, как в лихорадке. Перед глазами стоял все тот же образ — убитый мною Шарп, лежащий на усеянном осколками полу, и я никак не могла отделаться от этого видения. А тем временем сам Шарп, в последнюю секунду избежавший гибели, опустился на пол рядом со мной.
В следующую секунду я прикоснулась лбом к его груди.
— Прости…
Его руки сомкнулись у меня на спине: сначала еле ощутимо, а потом я почувствовала, как крепко они держат меня, будто я могла растаять, раствориться в воздухе и он бы потерял меня навсегда.
Он до сих пор не понимал, что уже потерял меня навсегда.
— Тара, не уходи, — прошептал он. — Пожалуйста, не уходи от меня. Делай со мной что угодно, только не уходи…
— Я не могу, — сказала я хрипло, все еще не отрывая ладоней от лица: я боялась момента, когда нам пришлось бы встретиться глазами. — Я вас боюсь, я вас не знаю, я не хочу… я не могу…
Мы сидели вдвоем на гладком холодном полу и слушали, как трещит в камине пламя и как бьются, растрескиваясь, оба наших сердца. Меня била дрожь при каждой мысли о том, что еще несколько минут назад я могла убить его, что я на полном серьезе собиралась убить его, что я была готова убить его. Приближался последний акт, финальная сцена, а занавес был уже разорван пополам. Я пришла, чтобы оттолкнуть его, а вместо этого могла только держаться за него. До самого поклона, до горького конца — держаться. Как за последний спасательный круг — такая ирония — как за тонкую ветку над обрывом, как за борт лодки в двенадцатибалльном шторме.
— Не отпускай меня, — сказал Шарп еле слышно. — Спаси меня, мой титан. Спаси врага своего.
— Есть только один способ, — отозвалась я горько. — Боже мой, я пришла вас уничтожить, но я не смогла… я никогда не смогу… Расскажите мне, — Я совладала с собой и наконец отважилась поднять голову. — Расскажите мне свой самый темный секрет. Откройтесь мне, как я открылась вам. Хотя бы раз в жизни, Шарп. Пожалуйста, не лгите мне. В последний раз, пожалуйста, хотя бы в последний раз…
Шарп медленно встал на ноги и поднял меня. Я еще крепче вцепилась в него — судорожно, нервно, до дрожи. Мы стояли так еще с минуту, а потом я, закинув его руку себе на плечо, помогла добраться до дивана — силы иссякли, и он с трудом переставлял ноги. Воздух был пропитан электричеством, и искры летели от каждого нашего вдоха. Перед глазами стоял туман. Я больше не плакала.
Снова откинувшись затылком на
— Ты знаешь о Грейс, так? — начал Шарп, не глядя на меня. Я кивнула. — Джезмин рассказала тебе о ней?
— Да.
— Да… — откликнулся он эхом. — Тара, у меня было все. Была семья, дети, власть, свобода… и теперь все это отнято. Я и на здоровье никогда не жаловался, но, как видишь, теперь не осталось даже этого… Я разбит, понимаешь? — Я вздрогнула, столкнувшись с этим взглядом. — Мое время на исходе, а что останется потом? Пустота… только пустота, и ничего…
— Она уже повсюду, — перебила я. — Она уже внутри меня. Мы с вами одной тьмой пропитаны. Я знаю, как это.
— Не знаешь! — Он повысил голос, но прозвучало это скорее устало, чем раздраженно. — Ты ничего не знаешь. Тара, я… убийца. И не тебе с этим жить, а мне. Ты ошибалась — это моя война. И я ее проигрываю.
— Мы все проиграем, — сказала я. — Мы дошли до точки отрыва, до горизонта событий, и эта черная дыра поглотит нас совсем скоро. Только, в отличие от вас, я все еще борюсь. А вы продолжаете падать вниз.
— Борешься, говоришь? — Шарп горько усмехнулся. — Все относительно, Тара. Смогла бы ты бороться, сделав то, что сделал я?
— А что… вы сделали? — спросила я, уже начиная холодеть. — Это… это и есть ваша главная тайна?
— Я убил Грейс, Тара. Я!
Крышка захлопнулась, и наступила полная необратимость. Я коротко вдохнула, хотя внутри все снова взорвалось криком. Я должна была догадаться. Я должна была учесть слова Джезмин. Но я даже не могла представить, что еще скрывалось в прошлом этого человека. Никто из нас не мог. И даже он.
— Она всегда выбегала встречать меня, — продолжил коммандер спокойным и монотонным голосом. — Прямо к воротам, с того самого момента, как научилась ходить. А я… я был таким беспечным идиотом… — Он снова прикрыл глаза. — Я не так уж много выпил, я думал, я смогу остановиться, затормозить, хотя бы окликнуть ее. Но я… не смог. И горько пожалел.
Я уронила голову на руки. Меня как будто выкручивало изнутри. Страшно было даже представить, насколько больно было ему. А он сидел, такой спокойный и невозмутимый, как и всегда. Мне хотелось закричать, ударить его, заставить его очнуться, услышать в нем хоть что-то человеческое. Но я молчала — молчала, хотя мысли, словно лавина, накрывали меня с головой.
— После этого мы расстались, — Шарп заложил руки за голову. — Джезмин просто не смогла смириться с этим, и никто не смог… И, уходя, — он наконец повернулся ко мне, — она бросила мне на прощание только одну фразу. «И пусть спасает тебя та, кого ты не сумел спасти»… Теперь ты понимаешь? Все, что я делал для тебя, было попыткой искупить свою вину перед Грейс. Я думал, я смогу быть для тебя опорой, заботиться о тебе, защищать тебя… и ты спасла меня однажды… да, спасла… Я пытался вернуться к жизни, — сказал он. — Но вместо этого… сорвался в бездну. И утащил с собой тебя.