Дом с золотыми ставнями

Эстрада Корреа Елена

Брат сказал:

– Если не будет получаться жизнь в стране белых людей – знайте, что вы не безродные бродяги. Тутуола всегда стоят за своих и примут с радостью.

С трудом оторвала от бабушки отчаянно ревущую дочку, отерла ее слезы – и помоги нам Легба, хозяин дорог и перекрестков!

Мы направлялись в Лагос.

Гром по дороге сказал:

– Твой брат приглашал от души. Но я не хотел бы этим предложением воспользоваться… даже если окажется, что англичане прикарманили наше добро и знать нас не захотят в своем Лондоне.

– Раньше ты не беспокоился на этот счет.

– Раньше не было нужды, жена! Что качаешь

головой?

– Те, кто наверху распоряжается нашими судьбами, ценят жертвы, принесенные от сердца, в знак повиновения, а не как плату за исполнение просьб. Конечно, старый Мэшем плутует понемножку, но сплутовать крупно и подло Санди ему не даст.

– Значит, ты нарочно морочила парню голову, чтобы сделать его сторожем при тех сундуках?

Нет, такой дальновидностью я не обладала. Так получилось, и все!

– Что ж, – философски заметил муж, – значит, это я был такой умный, что отправил тебя к нему. Хотя по отношению к мальчику это свинство – использовать его таким образом. Надеюсь, ему судьба это тоже зачтет.

К побережью доехали без происшествий.

Первым делом пошли в миссию. Там нас встретил свежий, как майская роза, мистер Клаппертон.

– Ах, миссис Кассандра, какое невезение! "Мари-Лус" была в порту буквально вчера. Они направились южнее, в Конго и Анголу, забирать груз у своих торговых агентов. Вряд ли обернутся меньше, чем недели в три-четыре.

Он предложил нам расположиться в бунгало при миссии. Мы с месяц проторчали в Лагосе, – так себе городишко, мне он не понравился. Наш хозяин был сама любезность и с большим вниманием выслушивал истории о наших злоключениях на родине. Все он старался наставить меня на путь истинный, и весь месяц у нас не прекращался богословский диспут. Каждый остался при своем мнении, но это скрашивало скуку ожидания.

Самой большой радостью в Лагосе было то, что нас ожидало письмо от куманька. Жив курилка! Мы раз сорок пробегали строки, написанные его рукой: все у него по-прежнему.

Это казалось чудом, и засветилась даже надежда: а вдруг еще увидимся?

Шойинки я продала, не торгуясь, какому-то португальцу. Думаю, он попал в Бразилию, и думаю, что пришлось ему там не сладко.

Ко времени прихода "Мари-Лус" у нас всех были выправлены бумаги для въезда в Англию. Правительственный резидент был знаком с Мэшемами, и священник замолвил за нас словечко, а довершила дело пригоршня звонкого золота. Когда Клаппертон представил нас капитану Харперу, мы уже числились английскими подданными.

Мистер Джереми Харпер был бравый молодой моряк. Он, кажется, слегка оторопел при виде того, насколько черна его хозяйка, но скоро освоился. Может, потому, что мы были в европейском платье?

Вот и берег, вот и шлюпка, прощай, старина Идах, не плачь! Одинокая фигура на песчаной отмели тает, пропадает из глаз, и вот уже синей полосой остался с правого борта африканский берег.

В Лондон мы прибыли в первых числах сентября 1833 года.

Глава пятнадцатая

Мэшемы оба оказались дома и сломя голову примчались в порт, едва услышав о нас – капитан отправил посыльного, и они явились на пристань в сей же момент в закрытой коляске с кучей пледов. Похвальная предусмотрительность: мой муж и мои дети, никогда не покидавшие

тропиков, отчаянно мерзли даже погожими сентябрьскими днями.

Мэшемы перевернули дом вверх тормашками, стараясь устроить нас со всеми возможными удобствами. Но все же там было не слишком уютно. Нас пригласили обедать со всем семейством, и кроме наших приятелей, за столом присутствовали дамы: леди Энн, жена старшего Мэшема, и леди Дороти, мамаша младшего. Обе брезгливо поджимали губы и постарались убраться под благовидным предлогом. Стол не остался без хозяйки лишь потому, что там была третья дама, леди Эмили, та самая, в честь которой был назван хорошо знакомый нам корабль – мать сэра Джонатана, бабушка Санди. Бодрая старушка лет восьмидесяти с любопытством поглядывала на нас поблекшими глазами. При ней состояла красавица Нжеле – Анжела, как ее называли там. Вот кто нам обрадовался! Ей доставалось от чопорных леди, особенно когда дома не было мужчин.

Конечно, за обедом все сгорали от любопытства: как случилось, что мы покинули землю обетованную? Я рассказала все, как было. Мужчины пришли в восторг: "Санди, а ты устоял бы один против дюжины?" – "Не знаю, дядя, я не получил такой закалки", и укатывались со смеху, слушая об участи злополучного боле.

Разговор затянулся до ночи, обсудить надо было не только то, что прошло, но и то, что предстояло.

– Касси, что ты намерена предпринять? Послезавтра понедельник, к твоим услугам твой банкир и твой счет. Знаешь, с этими деньгами такие люди, как мы, могли бы…

Он развивал грандиозные планы о том, как развернуть торговые дела в Африке – "На побережье, где твердо стоит английский флаг, нет такого беспорядка. Надо закладывать плантации какао и кофе, кокосовых пальм, нужно устанавливать за фрукты такую цену, чтобы туземцы сами стали их выращивать, все равно это обойдется недорого, потому что труд там дешев".

Я была намерена начать с другого.

– Завтра поеду к Митчеллам – вести переговоры насчет моего брата.

На другой день с обоими туда отправилась, предупредив запиской с посыльным, как водится у хорошо воспитанных англичан. Вот и дом, так хорошо знакомый. Миссис Александрина спускается по лестнице, – очень постарела за эти годы, а прежде чем она успела до меня дойти, вдруг выскочила откуда-то костлявая высоченная старуха и едва не задушила меня в объятиях. Конечно, миссис Дули – жива, здорова и по-прежнему хозяйкина правая рука… "А хозяин умер в прошлом году, царство ему небесное…" А мой брат не поехал в Африку потому, что наотрез отказалась ехать туда его жена – ямайская мулатка, привезенная после того памятного рейса "Звезды": "Презловреднейшая особа, Касси! И Эдан после этого начал заглядывать в рюмочку, да-да, и сегодня воскресное утро, так он наверняка мается со вчерашнего".

Она тотчас отправила кого-то за моим братом.

Мэшемы беседовали с миссис Митчелл. Она рассказывала едва не со слезами, как покойный наводил справки, где только мог, как, получив письмо с Кубы, она с сыном поехала туда немедленно, и как была потрясена, узнав, что опоздала на считанные дни. Миссис Александрина добралась тогда до Федерико Суареса и узнала причину происшествия.

– Ах, Касси, это ужасно, но я тебя не осуждаю. Всякая мать может защищать свое дитя. Но что же было с тобой дальше, где ты пропадала столько лет?