Дом Ветра

Савански Анна

Перед встречей Китти заставила все перемерить, даже что-то из своего гардероба. После долгой примерки Дженни летела на встречу. Хотя ей было несвойственно по долгу наряжаться, но ради спокойствия подруги было проще согласиться, чем не сделать этого. Дилан решил сводить девушку на «Сладкую жизнь» Феллини. Хоть он и взял места для поцелуев, мужчина не прикасался к ней и даже не пытался случайно обнять или поцеловать. Они мило провели время, а потом, болтая, прошли до Бонд-стрит. Она почему-то заранее подумала, что все физики — сухари, но ошиблась. Он был прекрасно начитанным молодым человеком, с ним ей было весело и хорошо. Они начали с дружбы, чтобы ближе узнать друг

друга.

Ну почему же она в нем не видела любовь всей своей жизни: Если послушать Джулию, то та сразу поняла, что с Джорджем проживет долгую жизнь, пока смерть не разлучит их. Может, она, как Элеонора, — постоянно сомневающаяся или, как Флер, — разрывающаяся между долгом и страстью? Кто же она? Однолюб или ветреная женщина, которая, как ветер в поле, среди мужчин?

***

Июль—октябрь 1966.

— Как красиво! — Элеонора повисла на шеи у Марка, целуя того в уголки губ.— Марк, спасибо тебе.

— Я все сделаю для тебя, Элеонора, — она отступила от него на шаг.

Элеонора все же решилась открыть собственную консультацию. Она знала, что ей не хватало опыта, слишком много лет прошло бездарно, в попытках вить свое гнездо во Франции, жизнь проходила мимо нее. Элеонора боялась, ведь у нее могло и не получиться. Конечно, статус жены Марка делал свое дело, и люди сами к ней тянулись, но этого для нее было мало. На ее День рожденья Марк решился подарить ей консультацию. Он собирал клиентов, поднимал престиж, она должна была чувствовать не благодарности, а как градус любви поднимается, но Нэлли ощущала, как чувства остывают. Она никогда не испытывала всепоглощающего чувства, как ее брат или подруги. Она и не знала, что бывает как-то по-другому, не так, как сейчас.

Она начала свою работу, находя нечто забавное в исповедях всякого рода звезд. Они признавались ей в своих пороках, открывали часть души, ожидая, что за большие деньги она будет говорить, что они все верно делают. Ее забавляла эта игра куда больше, чем все остальное.

Однажды Элеонора поздно выходила с работы и пыталась поймать такси, как на другой стороне улице заметила Марка, беседующего с какой-то девицей. Конечно, она знала, что своим глазам порой нельзя доверять, но они и сердце подсказывали, что происходит то, что от нее скрывают. Женщина сделала вид, что ничего не понимает, не знает, не видит и не слышит. Из-за мелочи она не будет рушить брак. В последнее время они все реже стали бывать в свете, для них это стало скукой и пыткой. Часами выслушивать разговоры о погоде, или биржевых котировках, о политике, и никто не говорил о чувствах, тонких материях, понимании и любви. Хоть ими и двигала жажда наживы, они все так же были такими романтиками, неутолимыми искателями. Элеонору перестали волновать свет и утомительные мероприятия, которые организовывал Марк. Ей не нравились эти дамочки, щеголяющие своими модными платьями, рассуждавшие, у кого оно сшит, и модный ли это был дизайнер. Нэлл нервировало новое поколение, считающее, что все можно, все покупается и продается, к которому она принадлежала. Оставалось надеется, что дети этого поколения будут совсем другими.

***

Лето пришло. Буйно зацвели улицы, наполнив их ароматом любви и жизни, город пробуждался, стряхивая с себя остатки бесконечных дождей. Людей стало больше, а зеленые газоны в выходные или обед были переполнены влюбленными, которые целовались, не скрывая чувств, ведь мода на скрытность прошла. Встречались-расставались, чтобы встреться вновь, чтобы потом снова быть вместе, будто бы и не было прохладной летней ночи. Ветер разносил любовную лихорадку. Это легкое волшебство вдыхали, впитывали

кожей, ощущая себя немного счастливыми.

Так было и с Дженни и Диланом, друзьями, очень близкими и очень крепкими: он нравился ей, а она — ему. Ее сердце трепетало в его присутствии, один его взгляд приводил ее в восторг. Дженнифер не знала, на какие чувства способна, не знала, что такое страсть и нежность, не понимала, почему все подруги сходили с ума от влечения и желания. Девятнадцатилетняя Дженни льнула к Дилану, ища его общества постоянно. Первое ее посетившее чувство девушка приняла за настоящее, даже не зная, что где-то там, может быть, настоящая любовь. Но романтичная натура искала выхода чувств и желаний. Как-то она сама призналась в любви и сама его поцеловала, переборов страх быть отвергнутой.

— Мне кажется, я люблю тебя, — карие глаза вспыхнули, на щеках выступил легкий румянец — признак девичьей стыдливости.

Дженни заметила, как молодой человек переменился в лице, и отвернулась от него, понимая, какая же она глупая, что решила сказать о своем чувстве, новом ощущении мира, неожиданно найденном в себе. Но он не оттолкнул и только, тихо смеясь, сказал:

— Я думал, что ты знаешь, — он сжал ее пальцы.

— Это значит, что ты тоже любишь? — она невинно захлопала ресницами, страшась ответа.

— Конечно, разве тебя можно не любить, — он взял ее лицо в руки, как чашу, и поцеловал.

«Но тебя не любил же Фредди», — пронеслось в голове, и на минуту почему-то показалось, что ее судьба располагалась рядом с Фредди, этим загадочным парсом с острова Занзибар. Ну, конечно! Какая же она дура! Дженни немедленно откинула все мысли об парсе, по имени Фредди. Первое время она пыталась считать деньги, зная, что у избранника скромная зарплата, но потом тот дал понять, что он мужчина и это его дело, где взять деньги. Она, как ненасытная кошка, кидалась на него, когда он приводил ее то на съемную квартиру, то в номер в каком-нибудь дешевом отеле — Дилан же только смеялся над ее страстностью. Она никогда не считала себя красавицей, но когда он подводил ее к зеркалу и начинал ласкать, Дженни видела, как она прекрасна, и понимала, что всю юность сама себе была строгим критиком и вогнала себя в рамки. Дилан любил ее, это же очевидно, и, уж конечно, это заметила Джулия. Мать и дочь всегда могли делиться своими переживаниями. Джулия не отговаривала дочь, считая, что и ее наконец-то настигла любовь, как и ее когда-то. А Джордж не скрывал, что ему нравится скромный Дилан.

— Дилан, — Дженни выдохнула, ощущая, как умиротворение входит в душу.

За окном бушевала осень, дождь шел уже три дня, от него воздух стал холодным, поэтому хотелось просто валяться в постели под теплым одеялом.

— Дженни, милая, ты выйдешь за меня замуж? — она замерла, не понимая, почему необходимо делать предложение после столь восхитительной близости.

— Почему именно сейчас спрашиваешь об этом? — она поднялась на локте.

— Потому что я понял, что хочу быть всегда с тобой, — Дилан принял ее к себе.

— Дилан, я не знаю...

— У тебя есть время подумать, дорогая, — она спрыгнула с постели, начиная одеваться.

— Ты куда? Тебя это расстроило? — он тоже соскочил с постели.

— Нет, просто мне пора, у меня завтра контрольная, и мне нужно съездить к деду в Аллен-Холл, — она прикусила нижнюю губу, натягивая свою юбку.

— Дженни... — он схватил ее за локоть.

— Мы послезавтра все равно увидимся, мы же хотели пойти гулять в Сохо, — она знала, что ему особо не нравились «злачные места», как он их звал, Дилан был равнодушен к шумной музыке.