Дом Ветра

Савански Анна

Виктор был счастлив как никогда, и все радости, все печали разделяла Диана, сегодня и сорок один год. Виктор до сих пор любил супругу, и любовь грела его сердце, вдохновляла в бренной жизни на новые открытия и творения. Каждый раз он искал знак свыше, и каждый раз благодарно цвели их любимые розы в Аллен-Холле и георгины в Гарден-Дейлиас, и мужчина видел в этом проведение Господне. Оно навсегда было с ним, присутствовало во всем, его нельзя было забыть, ибо образ хранило сердце, а пока оно билось, жила и память о его любви. Он мечтал, что его английские розы будут самыми счастливыми, самыми любимыми и, самое главное, они будут все вместе и никогда не расстанутся, потому что они — Лейтоны.

***

Возмужавший и сильно переменившийся внутренне

семнадцатилетний Фаррух (хотя теперь ему больше нравилось, когда его называли Фредди) возвращался домой окончательно и с дипломом об окончании пансионата. Годы, проведенные вне дома, научили его противостоять деспотичному характеру отца и самостоятельно решать свои проблемы. Он помнил, как отец отравил его в ссылку, чтобы он умерил пыл. Правда, в тот день он здорово напугал своих родителей: поехал кататься на лодке в шторм — и ругань отца была вполне оправдана.

Но даже пансионат не укротил страстную душу, там он развлекался с друзьями, при этом серьезно относился к учебе. Он писал все эти годы домой, а летом скучал по пансионской жизни рядом с семьей, грустил о музыкальных концертах, что утраивали с друзьями; музыка стала его страстью и любовью, он подражал западным музыкантам, при этом считая себя ничтожным по сравнению с ними. Чтобы его не задирали, занялся боксом и выигрывал кубки, считаясь одним из лучших бойцов. Он тянулся к свету, мечтая навсегда вырваться из провинции и оказаться на Западе, найти там свое счастье. Каждый вечер, смотря из своего окна на море, залитое оранжевым светом, он ощущал, как его сердце громко билось, а дыхание сбивалось. Там, на другом берегу, ждала его судьба. Он это знал.

Фредди когда-то был влюблен — ее звали Гита, она училась в соседней школе и приходила к ним на концерты, юноша пел для нее, бегал за ней, как пес, а она его игнорировала. Молодой человек был уверен в себе, считая, что не любить его невозможно. Ребята говорили: «Хватить бегать, она не стоит того». А потом Фредди влюбился в молоденькую учительницу по французскому языку. Хотя тогда в нее были все влюблены. Юноша искал любви так отчаянно, что иногда думал, что ее просто нет, что это миф, который придумали люди, чтобы успокоить совесть, придумав оправдание глупым поступкам, которые они свершали ради любви. Фаррух ведь тоже делал ошибки, когда писал стишки дамам своего сердца, когда присылал свои рисунки, но им он не нужен был, им не нужны были его чувства.

Он вернулся на Занзибар и радовался, что осенью поедет в Англию к другу отца, но Фаррух не хотел быть промышленником. Он мечтал рисовать. Как-то на столе у отца юноша увидел фотографию: девочка лет восьми в греческой тунике с букетом георгин в руках, позади стояли другие девчонки, зал был оформлен под греческий храм. Отец сказал, что она англичанка и что он женится на ней, когда та вырастет. Она была внучка его друга. В общем, он влюбился, хотя это были больше чувства брата к сестре, нежели чем парня к девушке. Он влюблялся, а его остров стал свободен, но эйфория от вновь обретенной свободы длилась недолго — месяц спустя султана сместили, и в ходе кровавой революции к власти пришла партия «Афро-Ширази». В апреле президент подписал договор о союзе Занзибара с Танганьикой; новое государство получило название Объединенная Республика Танзания. Это было жестокое время, девушек и юношей насильно заставляли заключать браки. Разъяренная толпа уничтожала потомков работорговцев везде, где только могла найти, Боми боялся отпускать детей на улицу. Власть нашла странное решение остановить этническую вражда. До революции любая девушка из арабской семьи могла взять в мужья чернокожего юношу (если сама девушка этого хотела), но ни при каких обстоятельствах юноша не мог добиться брака с арабкой — это было не принято. И тогда на Занзибаре организовали насильственные свадьбы. Было провозглашено, что любой чернокожий может взять в жены арабскую девушку. Юношей и девушек выстраивали двумя шеренгами лицом друг к другу. Юноша мог бросить в понравившуюся девушку камешек и жениться на ней.

Таким необычным способом в жаркие дни 1964 года на островах совершались межэтнические браки. Эта кровавая революция унесла жизни десятки тысяч людей и внесла несуразицу.

В один из дней Боми, когда увидел, как жестоко подавляли волнения на улицах, решился уехать отсюда навсегда. Он не мог больше смотреть на то, как принуждают девушек и как убивают всех, кто не соответствует канонам революции. Нельзя было больше жить в страхе; позвонив Виктору, он согласился ехать на Запад. Они бежали в Англию, и старый друг нашел для них большую квартиру в Гринвиче.

— Здравствуй, Боми, — Виктор обнял друга, — Нитта, — он поцеловал ей ручку, — Кашмира, — перед ним стояла не маленькая девочка, какой он ее запомнил, а двенадцатилетняя девица с пышными кудрявыми каштановыми волосами, — Фаррух...

— Фредди, — поправил Фаррух.

— Что ж, Фредди, — Виктор кашлянул.

— Дурацкая мода! — вставил Боми.

— Ему идет, — защитил Виктор и заговорщицки улыбнулся юноше, — что, поехали смотреть новый дом? Кстати, даю вам неделю на отдых, а после мы с Дианой приедем к вам и поговорим обо всем.

— Виктор, — начал было Боми. — Мы сами...

— Раз я предложил приехать, то я должен помочь. Нам есть о чем говорить: о тебе и твоей работе, о будущем Фредди, — услышав свое новое имя из уст этого чудаковатого англичанина, юноша заулыбался, чувствуя, как в нем загорается симпатия к сэру Виктору.

Здесь и началась новая жизнь для Фредди и его семьи, молодой человек влюбился в этот город, улицы, не зная, что эти улицы вскоре подарят ему любовь и боль всей его жизни.

***

Апрель 1965.

Дождь струился по окнам, стекая красивыми змейками. Он долго привыкал к холоду и ветрам, вечно хмурому небу и туманам, долго не мог понять, за что так любят этот серый город. Он часами порой после утомительных уроков бродил по улицам, изучая внимательно площади и переулки. Фредди влюбился в этот город, он и не знал, каким удивительным может быть утро, когда Лондон наполняется ароматами свежей выпечки, каким чарующим может быть вечер, когда столица наполняется разнообразными звуками. Он влюбился, впервые и по-настоящему. Потом наступила осень и пришлось учиться, а сейчас, когда октябрьские дожди стали постоянным гостем, он не мог выйти из дома без зонта.

Фредди вздохнул, вспомнив, как через неделю после их приезда к ним приехал Виктор с какой-то Дианой. Нитта долго что-то готовила, никак не могла выбрать платье, считая все наряды неуместными, а Фредди не понимал, чего все так суетятся и ворчал, что не королеву же они будут принимать, подумаешь, какой-то там Виктор. Ну, да, он купил им квартиру, обставил по своему вкусу —безупречному вкусу, добавлял Фредди, — присылал свою машину, чтобы его водитель купил все необходимое для них, и явно имел власть над отцом. Это приводило Фредди в восторг, но больше всего то, что сэр Виктор звал его по имени, имени, которое он сам хотел носить. Нитта открыла дверь, Фредди услышал знакомый мужской голос и незнакомый мелодичный женский — наверное, его дочка, — но, когда гости вошли в гостиную, Фредди понял, что элегантная дама в изумрудном платье — миссис Лейтон. Боми пригласил всех к столу, Виктор протянул бутылку вина из роз, давая попробовать его всем, даже им с Кашмирой.

— Итак, дела, — Виктор отложил столовые приборы.

— Виктор, ты не обязан, — возразил Боми.

— Обязан. Тебе нужна работа прежде всего, — ответил Виктор. — Мне нужен бухгалтер, мой ушел по старости.

— Но я... — Боми мямлил, и Фредди ощущал неуверенность отца.

— Все хорошо. У меня хорошая зарплата, тем более будешь работать с Робертом, вот и познакомишься с ним, — Фредди поднял глаза, заметив, как Диана пристально смотрит на него. Итак, ты мой бухгалтер, ну, а Фредди мой помощник, но для этого нужен медицинский колледж, — Фредди хотел было возразить, но не стал, решив не портить вечер. — Следующее лето, я хотел бы, Фредди проведет вместе с моими внуками в Аллен-Холле.