Домби и сын
Шрифт:
— Ну, и не разсказывайте, если страшно.
— Да нтъ, мн все-таки хочется съ вами подлиться. Вотъ видите ли, когда онъ получилъ извстіе о замужеств и бгств этой своей чудовищной дочери… ну, еще, слава Богу, я могу утшать себя, по крайней мр, тмъ, что никогда не ошибалась въ этой двченк. Не выйдетъ изъ нея пути, говорила я, не выйдетъ и не выйдетъ. Что длать? не хотли меня слушать… Такъ вотъ, говорю я, кто бы могъ поврить, что мой-то любезнйшій братецъ вздумалъ посл этой штуки отнестись ко мн, да еще съ угрозами! Я, говоритъ, думалъ, что она живетъ въ твоемъ дом, что ты, говоритъ, за нею смотришь, что это, говоритъ, было твое дло! Каково? Признаться, я вся задрожала и едва собралась съ духомъ. "Павелъ, говорю я, любезный братецъ, или я просто съ ума сошла, или я вовсе не понимаю, какимъ это способомъ дла твои
— Жаль, — возражаетъ м-съ Пипчинъ, — что ему не привелось имть дла съ перувіанскими рудниками, они бы повытрясли эту спесь изъ его головы!
— Вотъ такъ-то! — продолжаетъ м-съ Чиккъ, не обращая ни малйшаго вниманія на замчанія м-съ Пипчинъ. — Чмъ же все это кончится, желаю я знать? Что станетъ длать мой братъ? Разумется, онъ долженъ же что-нибудь длать. Нтъ никакой надобности запиратьея въ своихъ комнатахъ и жить медвдемъ. Дла не придутъ къ нему сами. Никакъ нтъ. Ну, такъ онъ самъ долженъ къ нимъ идти. Хорошо. Такъ зачмъ онъ не идетъ? Онъ знаетъ куда идти, я полагаю, такъ какъ онъ всю жизнь былъ дловымъ человкомъ. Очень хорошо. Такъ почему же онъ не идетъ? Вотъ что я желаю знать.
Молчаніе. М-съ Чиккъ, очевидно, удивляется этой могучей цпи умозаключеній, которую она съ такимъ искусствомъ выковала.
— И притомъ, слыханое ли дло — оставаться y себя взаперти во время всхъ этихъ страшныхъ непріятностей? Упрямство непостижимое! Какъ будто ужъ ему некуда было головы преклонить! Ахъ ты, Боже ты мой, Боже, да онъ могъ идти прямо въ нашъ домъ! Онъ знаетъ, я полагаю, что онъ y насъ, какъ y себя. М-ръ Чиккъ, признаться, даже надолъ мн, да и сама я говорила собственными устами: "Павелъ, любезный братецъ, ты не думай, что мы ужъ какіе-нибудь этакъ… вотъ ты теперь въ крайности, ну, и приходи къ намъ, такъ-таки и приходи. Разв ты полагаешь, что мы такъ себ, какъ и вс люди? Никакъ нтъ. Мы всегда твои родственники, и домъ нашъ къ твоимъ услугамъ! " — Такъ нтъ, прости Господи, сидитъ себ, какъ байбакъ, и хоть бы словечкомъ заикнулся! Ну, a если предположить, что домъ вздумаютъ отдать внаймы, тогда что?… Что тогда, м-съ Пипчинъ? Вдь ему нельзя будетъ здсь оставаться. Никакъ нтъ. Иначе его поневол выживутъ, заставятъ уйти, и онъ долженъ будетъ уйти. Такъ зачмъ ужъ лучше онъ не идетъ теперь, чмъ тогда? Не придумаю, право не придумаю. Какъ же вы думаете, м-съ Пипчинъ, чмъ все это кончится?
— Я знаю только то, — возражаетъ м-съ Пипчинъ, — чмъ все это кончится для меня. Этого и довольно. Я убираюсь отсюда на кондицію.
— И прекрасно, м-съ Пипчинъ, ей Богу! Лучше вы ничего не могли выдумать. Я нисколько не осуждаю васъ за это. Никакъ нтъ.
— Еще бы! — отвчаетъ сардоническая Пипчинъ. — Мн, впрочемъ, все равно, если бы вы и осуждали. Во всякомъ случа, я ухожу. Оставаться мн нельзя. Умрешь со скуки въ одну недлю. Вчерашній день я принуждена была сама жарить свои котлеты, a къ этому, съ вашего позволенія, я не привыкла, не такъ воспитана, да и здоровье-то мое не на ту стать. Притомъ въ Брайтон y меня отличное заведеніе. Одни маленькіе Панки доставляли мн каждый годъ около восьмидесяти фунтовь чистаго барыша. Нельзя же мн все это оставить. Я писала къ своей племянниц, и она ждетъ меня съ часу на часъ.
— Говорили вы объ этомъ моему брату?
— Да, это очень легкое дло говорить съ вашимъ братцемъ, — возражаетъ м-съ Пипчинъ. — Доберешься до него, держи карманъ! Вчера, правда, я заходила къ нему и сказала, что не мшало бы послать за м-съ Ричардсъ, такъ какъ мн нечего здсь длать. Онъ прохрюкалъ что-то себ подъ носъ и былъ таковъ. Я распорядилась и безъ него. Прохрюкалъ; a какъ сметъ хрюкать, желала бы я знать? Онъ не м-ръ Пипчинъ, я надюсь. Нтъ ужъ, съ вашего позволенія, тутъ лопнетъ и дьявольское терпнье!
Съ этими словами, неустрашимая дама встаетъ съ своей мягкой собственности, чтобы проводить м-съ Чиккъ къ дверямъ. М-съ Чиккъ удаляется безъ всякаго шуму.
Вечеромъ того же дня м-ръ Тудль, по окончаніи своихъ занятій, привозитъ сюда Полли и сундукъ, оставляетъ ее, даетъ ей звонкій поцлуй въ коридор пустого дома и наполняется назидательными чувствами при взгляд на окружающій мракъ и пустоту.
— Вотъ
Между тмъ м-съ Пипчинъ увеличиваетъ вечерній мракъ своимъ бомбазиновымъ чернымъ капотомъ, черной шляпой и шалью. Ея личная собственность упакована, и спокойныя креслица — послднія любимыя кресла м-ра Домби, проданныя съ аукціона — стоятъ подл уличной двери. М-съ Пипчинъ ждетъ съ минуты на минуту покойнаго экипажа, который нанятъ довезти до Брайтона ея особу вмст со всею собственностью.
Прізжаетъ покойный экипажъ. Гардеробъ м-съ Пипчинъ отправляется первый и занимаетъ теплое мстечко; затмъ шествуютъ спокойныя кресла и располагаются въ спокойномъ углу между охапками сна; любезная дама иметъ намреніе сидть на креслахъ въ продолженіе своего путешествія. Затмъ ществуетъ сама м-съ Пипчинъ и угрюмо занимаетъ свое сдалищ. Зминый блескъ въ ея одинокомъ сромъ ок и крокодлова улыбка на устахъ, — содержательница воспитательно-учебно-образовательнаго заведенія, очевидно, мечтаетъ о поджаренныхъ хлбцахъ съ масломъ и сметаной, о горячихъ котлетахъ въ связи съ молодыми ребятами, которымъ она будетъ задавать горячія бани, о бдной миссъ Беринтіи, хранительниц вчнаго двства, которую она будетъ тузить отъ ранняго утра до поздняго вечера, и о другихъ не мене вожделнныхъ утхахъ своей одинокой и безпомощной старости. Обложенная подушками на своемъ сиокойномъ кресл и закрытая чернымъ бомбазиномъ, м-съ Пипчинъ чуть не хохочетъ отъ полноты душевнаго восторга, когда ретивые кони двинулись съ мста.
И домъ м-ра Домби превратился въ такую развалину, что вс крысы изъ него разбжались и теперь не осталось ни одной.
Одинока и печальна м-съ Ричардсъ въ опустломъ дом, и не съ кмъ отвести ей душу, такъ какъ м-ръ Домби не говоритъ ни съ кмъ и вчно сидитъ съ поникшей головой въ своихъ запертыхъ покояхъ. Не долго однако она остается одна.
Ночь. М-съ Ричардсъ сидитъ за работой въ комнат ключницы, стараясь забыть унылую пустоту и печальную исторію огромнаго дома. Вдрутъ раздается громкій звонъ по всему пространству пустого коридора. Полли отворяетъ дверь, и черезъ минуту возвращается съ какой-то женской фигурой въ черной шляпк. Это — вы угадали, миссъ Токсъ, и глаза y миссъ Токсъ красны и пухлы.
— Сію минуту, Полли, — говоритъ миссъ Токсъ, — я покончила уроки съ дтьми и привела въ порядокъ хозяйство, которое вы оставили на мои руки. Теперь я свободна и пришла васъ навстить. Ну, что, здсь никого нтъ кром васъ?
— Ни души!
— Вы видли его?
— Благослови васъ Богъ, — отвчаетъ Полли, — какъ это можно? Его не видалъ никто уже нсколько дней. Мн сказали, что онъ никогда не оставляетъ своей комнаты.
— Разв онъ боленъ?
— Нтъ. Боленъ разв душевно. Бдный джентльменъ, должно быть, онъ очень печаленъ!
Миссъ Токсъ соболзнуетъ до того, что не можетъ говорить. Годы и безбрачная жизнь не очерствили ея и не ослабили ея силъ. Ея сердце очень ижно, состраданіе очень наивно, уваженіе истинно и глубоко. Несмотря на свой медальончикъ съ рыбьимъ глазомъ, который всегда y нея на груди, миссъ Токсъ очень достойная двушка, и ея мягкая душа одарена такими качествами, которыя способны устоять противъ всякихъ треволненій міра сего.
Долго сидятъ миссъ Токсъ и м-съ Ричардсъ, разговаривая о разныхъ разностяхъ, касающихся человческой суеты. Наконецъ, Полли беретъ свчу, озаряетъ темныя лстницы, спускается внизъ, провожаетъ свою гостью, запираетъ дверь тяжелымъ засовомъ, возвращается въ свою комнату и ложится спать. На другой день посл полудня она идетъ робкимъ шагомъ въ завшанныя комнаты, разставляетъ на стол припасы собственнаго издлія, приготовленные по совту извстной особы, удаляется опять въ свое мсто и сидитъ, и работаетъ, и не сметъ вплоть до завтрашняго утра вступить въ предлы завшанныхъ комнатъ. A тамъ есть и колокольчики, и сонетки, но никто не звонитъ въ нихъ, и только изрдка слышна тяжелая поступь страннаго затворника, отчужденнаго отъ свта.