Дон Кавелли и папский престол

Конти Дэвид

…поручается всем ведомствам министерства… Номер проекта… любую возможную поддержку… неограниченные средства… приоритет в использовании спутников…

Чжан с облегчением опустился в офисное кресло. Он и не ожидал другого ответа, но все же…

Закурив сигарету, он перечитал письмо во второй раз.

Только сейчас пришло осознание… Подпись. Она принадлежала личному референту заместителя министра.

Обычно замминистра лично контролировал все, что связано с «Далеким рассветом». Так всегда поступали при реализации такого важного проекта.

Но теперь, если что-то пойдет не по плану, старый лис предпочитает не рисковать своей головой.

Чжан улыбнулся. На его месте он поступил бы точно так же.

XLIV

У ворот, ведущих в Ватикан, время от времени можно наблюдать любопытное зрелище: внутрь пытается войти очередной «Иисус». Иногда бывает достаточно слова «нет», сказанного дежурным гвардейцем. Но если «Иисус» продолжает настаивать на своем, приходится вызывать одного из четырех кардиналов, которые имеют опыт разговоров с религиозными фанатиками. Если и это не помогает, то дальше следует звонок в итальянскую полицию, которая забирает «Иисуса» (реже — «Деву Марию»), а затем отправляет их в соответствующее учреждение, где умеют обращаться с людьми, страдающими психическими расстройствами.

Для туристов, которые становятся свидетелями подобного зрелища, оно навсегда запоминается как особо яркий эпизод, своеобразная изюминка среди и без того неизгладимых впечатлений от визита в Рим.

Кавелли отправился к воротам Святой Анны, чтобы купить свежий номер «Коррьере дель джорно». Что же, черт возьми, там о нем написали? Подойдя ближе к воротам, он заметил, что там скопилась небольшая толпа. Это довольно редкое явление, поскольку гвардейцы обычно контролировали вход уверенно и эффективно. Ну, кроме тех случаев, когда появлялся «Иисус», — тогда столпотворение было неизбежно. Похоже, сегодня как раз такой день.

Кавелли прищурился, чтобы лучше рассмотреть, что же там происходит. Когда же он понял, кто является причиной пробки, то сразу же ускорил шаг.

— Дон!

Беатрис заметила его и нетерпеливо замахала рукой.

Спустя несколько секунд Кавелли уже достиг ворот.

— Они не хотят меня впускать, Дон.

— Эта дама — ваша гостья, синьор Кавелли?

— Почему твой чертов телефон всегда занят, Дон?

Беатрис и гвардеец говорили почти одновременно, так что Кавелли оказалось непросто улучить мгновение, чтобы вставить хоть пару слов.

— Да, эта дама — моя гостья, вы можете пропустить ее.

Алебардист тут же пропустил Беатрис и отдал ей честь.

— Что с тобой происходит, Дон? — шепотом спросила она. В это время они уже поднялись по подъездной дорожке и миновали сторожевые посты у внутренних ворот. — Ты настолько занят, что даже не подходишь к телефону? Я совсем извелась от беспокойства!

— Все утро мне названивали эти писаки, — попытался защититься Кавелли. — Я снял трубку и положил ее рядом с телефоном, но мобильник у меня с собой, тебе просто нужно было…

Он достал смартфон из бокового кармана льняного пиджака и взглянул на дисплей. Тот обвиняюще подмигнул ему: одиннадцать пропущенных звонков. Все с одного и того же номера. Кавелли

застонал: он был необычайно зол на себя. Подобное случалось с ним не в первый раз. Во время лекций он всегда включал беззвучный режим, а затем забывал его отменить. Он обезоруживающе поднял руки.

— Извини, я просто растяпа.

— Не здесь, давай поговорим внутри.

— Как хочешь.

Кавелли поздоровался с двумя монахинями, которые встретились им по пути.

— Никак не привыкну, насколько уважительно к тебе здесь относятся. Эти почтительные поклоны. Все выглядит так, будто ты — неотъемлемая часть всего этого мира.

Кавелли улыбнулся с оттенком снисходительности.

— Я на самом деле плоть от плоти этого маленького города, Беатрис. Просто моя роль здесь невелика и неочевидна.

Он нажал на ручку входной двери, запиравшейся каждую ночь, и позволил Беатрис первой войти на лестничную площадку.

— Обязательно расскажи папе, что появилось такое изобретение человечества, как лифт, — пробурчала она, с трудом переводя дыхание после того, как поднялась на третий этаж, где располагалась квартира Кавелли.

— Непременно ему передам. Так что случилось?

— И ты еще спрашиваешь?

Она вытащила из сумочки сложенную газету и швырнула ее на стол. Кавелли побледнел, когда увидел заголовок: «„Вы всё только усугубляете!“ Что происходит в Ватикане? Эксклюзивный материал от Фионы Сильвестри».

— Да, я сказал что-то подобное, но… — оправдывался Кавелли, быстро просматривая статью.

Затем он в ужасе посмотрел на Беатрис, которая, в свою очередь, весьма сердито уставилась на него.

— Как ты мог так сглупить, Дон! Разговаривать с представителем прессы после того, как на тебя напали эти люди, они же предупредили, что ни перед чем не остановятся и будут тебя и дальше преследовать. Эта статья уж точно не придется им по вкусу!

— Но я же ничего не сказал. Ничего, кроме этой одной фразы.

— Даже этой фразы слишком много, Дон.

— Черт возьми! Мне позвонила журналистка, и я сказал ей, что ничего не знаю. Вот и все.

— Тогда откуда она знает, что на тебя напали?

— Понятия не имею. Во всяком случае, не от меня.

— Ладно, — примирительно проворчала Беатрис. — Но это не к добру, Дон, это очень нехорошо. Что взбредет в голову этим людям, если они поверят в то, что ты общаешься с прессой, раздаешь интервью?

Кавелли вдруг почувствовал, как у него пересохло во рту.

XLV

У монсеньора Андреани и монсеньора Ринанцо не водилось друг от друга секретов. По крайней мере, монсеньор Андреани именно так и считал.

Поэтому он не прятал конфиденциальные документы даже тогда, когда уходил обедать.

Ринанцо устроился в одном из низких кресел и напряженно изучал фотографии, все еще лежавшие на маленьком чайном столике. Этот Кавелли и кардинал Монти… Что же они обсуждали в Лурдском гроте? И кто был инициатором этой встречи? Ринанцо поставил бы на Монти. Но почему кардинал связался именно с Кавелли? И как он это сделал? Минуточку! Похоже, что ответ лежит на поверхности, не хватает буквально одной детали…