Дон-Коррадо де Геррера

Гнедич Николай Иванович

Теперь к тебе прибегаю, Небесная благость! На тебя одну теперь осталась вся моя надежда. Спустись в изнуренную грудь мою, облегчи мое дыхание и дай мне крепость умереть с надеждою. (Встает)

Явление 21

Элеонора, Эмилия.

Эмилия (входит)

Матушка! мне опять позволено видеться с вами!

Элеонора

Минуты дороги, милая дочь моя;

может быть, мы уже не увидимся более. Теперь я должна открыть тебе много важного, но не печалься; много ужасного — будь тверда. Приступи ко мне, Эмилия, кинься в мои объятия, дай мне насладиться последним сим удовольствием и в последний раз назвать тебя своею дочерью.

Эмилия

Боже мой, что вы говорите, матушка!

Элеонора

Так, Эмилия, эта минута разделит сердца наши, связанные родством, но узел дружбы, узел любви моей и самая смерть не развяжет. Я не мать твоя.

Эмилия (кидаясь к ней)

Матушка!

Элеонора

Не я произвела тебя на свет, моя Эмилия, не мне должна ты жизнию.

Молчание.

Эмилия

Боже мой, какая весть! Итак, я теперь совершенно погибла!

Элеонора

Не думай так, любезная, Бог, отъемлющий меня у тебя, пошлет тебе защитника надежнейшего, нежели я.

Эмилия

Кто теперь за меня вступится, несчастную, за меня, безродную сироту? Однако же вы знаете виновника моей жизни?

Элеонора

О том-то я и хочу сказать тебе. Последние часы моей жизни должны посвящены быть доброму делу. Слушай, Эмилия, — будь мужественна и перенеси неприятное известие, которое поразит тебя. Ты дочь добродетельнейшей из женщин — но, может быть, ее нет уже!

Эмилия

Ее нет уже! Несчастная Эмилия!

Элеонора

Если нет ее на земле, если почивает она сном вечным, то ты, Эмилия, увидишь прах ее и будешь иметь радость плакать над ее гробом.

Эмилия

Как? Она здесь, в этом замке? Отпустите меня, поведите меня к ней, дайте мне умереть на гробе ее. Где, где она?

Элеонора

Куда ты спешишь? Несчастная! Выслушай меня, я не всё сказала тебе. О! как я могу всё сказать тебе, моя Эмилия? (Лишается чувств)

Эмилия (бросаясь к ней)

Небесный Боже! воскреси хотя ее, дабы я не всего лишилась вместе!

Конец первого действия

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Явление 1

Сатинелли вбегает.

Сатинелли

Или

упрямство ее превзойдет мое терпение? Я совсем помешался! Ненастье за ненастьем! Буря воет над моею головою. Я спокоен! Спокоен? Кто сказал? А недеятелен! Ого пропастей отверсто передо мной — я сплю! Неужели эта женщина думает соделать чудо и своими воплями, своими слезами и каким-то непонятным героизмом свести меня с ума, задержать в великом парении моем? Неужели для того терял я силы души и тела, губил весну наилучших лет своих, чтобы теперь, когда морщины начинают есть мое лицо и волосы мои белеют, чтобы теперь я сделался ханжою и рыдал, смотря на дьявольские слезы женщины? И обо мне она так может думать? Безумная! Или она мечтает, что кинжалы вселенной притупились и обессилен яд Италии? Или мечтает она, что сия рука, полная крови, и совесть, этот червь, этот полновластный тайный бич, что совесть моя страшится наконец проклятий? Право? (Хохочет.) Не думает ли она, что Сатинелли убоится сделать то, на что отважился Монтони? Или теперь я уже не тот, пред которым трепетали некогда князья и герцоги? Не предо мною ли рыдал Кордано на коленях, и не в мое ли недро струилась кровь Лорендзы? Я смотрел тогда на истлевающую душу ее, душу, красоты мною боготворимой, смотрел и улыбался, пил ее слезы и улыбался, пил кровь ее и улыбался; то теперь ли, теперь ли... О! так обидно могла обо мне подумать Элеонора! Все ужасы земные соберу я на главу ее, все бездны гибелей отверзу под ее ногами, растворю источники смертей перед ее глазами; если же и их она не убоится, если сохранит твердость там, где трепещет сам изобретатель, тогда — о! тогда пред целым светом я посмеюсь вам, бездны изобретательных духов, тогда изобличу вас в бессилии, оспорю скипетры светоносцев и поставлю престол свой на западе^[134].

Явление 2

Сатинелли, Рапини.

Рапини

Что?

Сатинелли

Всё мое искусство — одни ребяческие затеи. Элеонора смеется выдумкам и презирает угрозы.

Рапини

Презирает?

Сатинелли

Заведу речь о яде, о кинжалах — она смеется.

Рапини

Смеется?

Сатинелли

Представлю ей страшный род пыток, изображу так живо, так натурально — она смеется.

Рапини

Смеется?

Сатинелли

Не веришь? Одно имя Лорендзы так оживотворяет дух ее, как святое имя Папы — крестового рыцаря!

Рапини

Не знаю...

Сатинелли

Так ты потерял уже надежду как-либо когда-либо узнать от ней о роковой сей тайне? Рапини? Для того ли столько трудились мы, подверглись страхам, беспокойствам, чтобы у пристани претерпеть такое злое кораблекрушение?

Рапини

Я сын надежды! Не отчаивайся! Конечно! и кого б такие угрозы не смутили.