Дорога через ночь
Шрифт:
– Лучше подобраться поближе, - приглушенным басом посоветовал Лобода.
– Подобраться и врукопашную броситься. Эти пузаны, наверно, о рукопашной только понаслышке знают, и, прежде чем сообразят что-либо, мы дадим им такую трепку, какой они еще не видывали.
– Верно, Лобода, это очень верно, - подхватил капитан.
– С нашим оружием рукопашная - самое надежное дело.
Всматриваясь во тьму и отводя от лиц мокрые и прохладные сейчас ветки, спустились мы в котловину и двинулись в сторону невидимой насыпи. Шли медленно, настороженно, инстинктивно
– Где же Стажинский?
– спросил Георгий, тронув меня за локоть.
– И Жозеф и Яша где?
– Где Стажинский?
– повторил я, невольно передавая вопрос соседу. Вопрос прошел по цепочке и вернулся с ответом:
– Тут их нет...
Вероятно, разведчики лежали где-то вправо или влево от нас. Возможно, были именно "тут", но захватившие их немцы утащили в свой барак или в эсэсовский домик, где выбивали сейчас признания: кто они и откуда, с кем и зачем здесь.
У нас не было времени ломать голову над их судьбой. Вслед за Уструговым все взобрались на насыпь, на крепкое, утрамбованное полотно железной дороги. Постояли осматриваясь. Кругом была темь, только темь. И вдруг в этой темноте, там, где, по нашему предположению, был мост, засветились три странных и страшных глаза. Расположенные треугольником, они казались раскосыми и продолговатыми, точно пробивались в узкие щелочки едва раскрытых век. Глаза быстро приближались, увеличивая свой блеск.
– Поезд!
– почти выкрикнул Шарль.
– Поезд!
– подхватил Хорьков.
– Вниз и в траву. Заметят посторонних тревогу на соседней станции поднимут.
Мы метнулись с насыпи, увлекая за собой щебень, и прижались к мокрой земле. С нарастающим грохотом поезд катился к нам, выставив перед собой желтоватые клинья света. Они выхватывали из тьмы полосатые столбы, заставили на короткое время засветиться изумрудом невидимые до того кусты и понеслись к поселку. Стены крайних домов его выступили вдруг из мрака.
Мимо нас прогремел черный-пречерный паровоз, сверкнувший раскаленной топкой, за ним потянулись так-такающие на стыках вагоны, открытые платформы с чем-то громоздким и тяжелым.
– Танки, - определил Хорьков.
– Танки и самоходные пушки.
– Опоздали мы, - сокрушенно заметил Георгий.
– Такой бы эшелон вместе с мостом в пропасть запустить...
– Наверно, не последний, - сказал я.
– Уберем охрану, можем так рассчитать взрыв, чтобы следующий поезд как раз на дно угодил.
– Рассчитаешь!
– с сомнением возразил Химик.
– Следующий эшелон может оказаться через сутки. Неужели мы тут целые сутки торчать будем?
– Любишь же ты каркать, - оборвал его я.
– Трусишь, что ли? А если трусишь, не ходи, как-нибудь и без тебя обойдемся.
– А ты не распоряжайся, кому оставаться, а кому уходить, - проворчал Лобода.
– Мы решили всем в это дело идти, и не тебе перерешать за нас.
– Пусть тогда Химик не каркает.
– И это, Забродов, не твое дело. Тебя командиром
– Ладно, хватит вам, - досадливо прервал Хорьков.
– Нашли время споры заводить!
– Ты тоже не приказывай, - буркнул в ответ сибиряк.
– Тебя тоже командиром не назначали, а мы без тебя знаем, как себя вести надо.
– Ни черта ты не знаешь, - почти прикрикнул на него Георгий.
– Немцы услышат...
Услышали его, однако, не немцы.
– Товарищ лейтенант, а товарищ лейтенант, - донесся из тьмы звонкий шепот Яши Скорого.
– Вы уже тут, товарищ лейтенант? Ой, как хорошо, что вы уже тут!
– Яша! Почему ты здесь? Где Стажинский? Жозеф где?
Едва различимая в темноте фигура Яши подвинулась к нам. Не повышая голоса, он продолжал радоваться:
– Ой, как хорошо, что вы уже тут, ой, как хорошо!
– Ну, где же Стажинский?
– тормошил его Георгий.
– И почему ты один?
– Стажинский там, у колючей проволоки, - ответил Яша, показав куда-то через плечо.
– И Жозеф там. А меня к вам послали, да я потерялся. Ходил-ходил, кричать боюсь, а дорогу не найду. Куда ни пойду, везде насыпь. А видеть мне вас очень нужно, потому что Стажинский приказал весть важную передать.
– Что приказал передать?
– Немцы пронюхали что-то, в поселок совсем не пошли, а в барак собрались и как будто готовятся к чему-то.
– И что же сказал Стажинский? Он еще что-нибудь приказывал тебе?
– Еще он сказал, чтобы все поскорее к нему шли, а он наблюдать за немцами будет и, если что особое обнаружит, Жозефа пришлет.
– Жозеф, наверно, тоже, как ты, во тьме мух ловит, - проворчал Химик.
– Разведчики... Дорогу назад найти не могут. Вам бы не в разведку ходить, а в жмурки играть.
– Да я... да мы... темь...
– виновато забормотал Яша.
– Ладно, Яша, не трать время, это со всеми бывает. Где Стажинский?
Яша обескураженно молчал.
– Раз-вед-чи-ки...
Слева от железнодорожной насыпи, как мы знали по прежним наблюдениям, тянулась невидимая сейчас отвесная каменистая стена, созданная строителями дороги, срезавшими соседний холм. Впереди все ближе и ближе шумела река. Между нами и рекой находился барак, отгородившийся со стороны поселка двумя рядами колючей проволоки. Только на самой насыпи в этой ограде оставались маленькие воротца, которые охранялись круглосуточно. Через эти ворота мы намеревались проскользнуть к бараку и атаковать его.
Ушедший немного вперед Яша бегом вернулся к нам.
– Там проволока.
– Стажинский?
– Нет, его там нет. Да я и не искал его. Как только на проволоку наткнулся, так сюда побежал. Он где-нибудь тут. И Жозеф тоже.
Но разведчиков у проволоки не оказалось. Не решаясь громко звать их, пошарили рядом и, не обнаружив никого, всей группой пошли вправо, к насыпи. Она была тут высока и крута, дождь превратил ее глинистое плечо в мягкую скользкую горку. Поспешивший наверх Лобода шлепнулся и съехал на животе вниз, смачно выругавшись.