Дорога к себе
Шрифт:
— Техногенная цивилизация — это тупик. Куда вы собираетесь развиваться? — объяснял Рошейн. — Такими темпами через столетие у вас не останется ресурсов. Ваши производства исправно поставляют материалы для свалок, окружающая среда загрязнена. Вам уже нечего есть, а химическая еда не выход из положения. Уровень заболеваний растет, как и уровень смертности среди молодежи. Во время предыдущей войны вы уничтожили большую часть населения. А последовавшая за ней эпидемия? Ваши города пустуют и приходят в упадок….
– темный не заметил, как начал горячиться.
— В
— Помойки сам разгребать будешь? — деланно удивился тот и сокрушенно поцокал языком.
— Мы не будем это подписывать! — брызгая слюной кричал вышедший из себя интеллигентного вида мужчина в золотых очках на багровом лице. — Это крах всей экономики! Вы понимаете, что предлагаете?
Довел его до невменяемого состояния никто другой как собственно сам император язвительными высказываниями в адрес земных правительств.
— У вас есть экономика? — в полголоса поразился Таамир.
— Как вы собираетесь управлять людьми, если не можете справиться с собой и своими эмоциями? — холодно поинтересовался Сантилли. — Не мудрено, что у вас везде полный бардак. Не хотите подписывать — не надо.
Все равно это пустая формальность, не более, и люди это знали. Победители всегда диктуют свою волю, тем паче, что войну начали не они.
— Но это же безработица! На какие деньги будут жить люди, которых вы выбрасываете на улицу? — возмутилась дама, если Сантилли не изменяла память, то председатель комитета по защите кого-то от кого-то.
— Возьмут лопаты и начнут разгребать то дерьмо, извините, что накопили. Можете воодушевить их собственным примером, если не хотите остаться без работы. Так как теперь это наша планета и наш дом, то вполне логично, что и порядки в нем будете устанавливать не вы, — ашурт хлопнул ладонью по столу, прекращая споры, и добил не только землян, но и Совет. — У моей жены послезавтра день рождения, а я еще выспаться хочу, — договаривая, он нарочито аккуратно вывел подпись под договором и откланялся.
— Мне кажется или нас всех только что поставили в интересную позу? — на родном языке задумчиво осведомился Таамир у закрывшейся двери.
Жемчужина прекрасна из космоса: голубая планета в легкомысленных завитушках белоснежных облаков, в диадеме из звезд, с живописными пятнами двух больших материков, глядящих во Вселенную из разных полушарий, и многочисленными ожерельями островов. Она поворачивает к солнцу один бок и прячет другой, зажигая свои огни — погребальные костры.
Те, кто остались живы, будут благодарить магов и целителей за шанс, позволивший им проводить в дальний путь друзей и родных и радоваться жизни дальше. Их немного, чуть больше сотни, ярких золотых звездочек, пылающих в ночи. Из космоса они выглядят празднично, весело подмигивая созвездиям. У Дэи Вэ и Неар тоже скорбят о погибших и благословляют гений того, кто придумал и разработал биологические устройства, позволившие сохранить
«Ирония судьбы, — Сантилли бездумно смотрел на огонь, обнимая плачущую сестру за плечи, — столько «если», чтобы прийти к смерти друга. Если бы не война, Жени не сбежала бы жить на Землю. Мы не начали бы там учиться, не встретили бы людей, которые сдвинули застывшую в развитии цивилизацию с места. Много бы чего не было. И этих костров не было бы, потому что мы все были бы мертвы. Если бы не люди».
Которых он когда-то презирал за мелочность, суетливость и короткую жизнь, пока не завел среди них друзей.
Что говорил Лас Жени, чем они занимались всю ночь, где пропадали после похорон, Сантилли не спрашивал, однако утром сестра вернулась несколько отрешенная, задумчивая и извинилась за срыв в больнице. Лас некоторое время хитро косился на ашурта, но все-таки не выдержал.
— Ты… это… того, — начал он, явно передразнивая прошлую речь друга, — не думай… ну… — йёвалли многозначительно подвигал бровями.
— Загрызли кого-то для успокоения души? — сонный Сантилли вяло открыл кухонный холодильник. — Пиво тебе нельзя. Пиццы нет. Странно, — демон почесал бровь и крикнул в сторону гостиной. — А кто слопал пиццу?
— А ее и не было, — Леонардо поставил на стол полную корзину снеди из погреба, — потому что некоторые еще вчера сбежали и ничего не приготовили. Да, и просили передать, что, — он поднял глаза к потолку и браво отбарабанил, — в связи с тяжелым ранением жениха они срочно увольняются, извиняются, но бросить любимого не могут, — юноша отвесил легкий поклон.
Сантилли потряс головой, изобразив невнятное «быр-р-р»:
— Э… какого жениха?
— Единственного, — сдержанно пожал плечами Леонардо и начал перекладывать содержимое корзины в холодильник.
— Дай сюда, — ашурт забрал у него колбасу и, помахав ею в воздухе, примерился, как будет колотить нерадивую прислугу. — И давно ты узнал?
— Почти с самого начала, — Лео спокойно закрыл дверцу и собрался уходить.
— Стоять, — приказал ему Сантилли, повысив колбасу до статуса шлагбаума. — Удовлетвори мое святое любопытство: вы же спали вместе. Или нет? Я уж думал — поженитесь, детей заведете. Наивный, да?
— Зачем? — не понял его Леонардо. — И так нормально было.
Обреченно вздохнув, Сантилли поднял «шлагбаум»:
— Проваливай, человек. Чего-то я в этой жизни, наверно, не понимаю. У нее есть жених, но спит она с другим. От скуки, скорее всего. Причем этот другой про жениха знает. Отсюда вытекает вопрос — а в курсе ли происходящего жених?
— А оно тебе надо? — Лас забрал у него колбасу, которой тот оживленно размахивал, и откусил большой кусок вместе с оболочкой, в ответ на удивленный взгляд друга пояснив. — Все равно съедобная. Переварится.
Мысленно сказав полноценному завтраку «прощай», ашурт связался по телефону с дворецким своего замка: