Дорога на Восток 1
Шрифт:
Телемах криво усмехнулся. Снял с себя перевязь с мечом, затем поднял с топчана пару овечьих шкур и потащил их к двери.
— Ты чего? — опешила Артемисия, стянув с головы платок.
— Буду спать у входа. Чтобы никто не смог войти.
— Не говори ерунды! — возмутилась девушка. — После всех ночей, что мы провели в горах, это просто глупо!
— Хочешь, чтобы я спал рядом с тобой? — нарочито удивился Телемах, ощущая при этом какое-то сладостное удовлетворение.
— Да, — пробормотала девушка, стараясь не смотреть ему в глаза.
— Хорошо… —
Одно дело — прижиматься друг к другу, дрожа от пронзительного холода в диких горах, и совсем другое — лежать рядом в удобной постели, укрывшись теплым покрывалом… Или разницы нет?
Телемах погасил светильник, и комнату окутала темнота. Он улегся рядом с девушкой. Артемисия положила голову ему на плечо. По коже с мокрых волос скатывались холодные капли. Она вс"e еще дрожала от холода, и Телемах опустил руку ей на спину.
— Спасибо… — прошептала девушка и благодарно потерлась щекой о его ладонь.
— За что?
— За вс"e.
— Засыпай, — проворчал Телемах, чувствуя, как прерывистое дыхание девушки будоражит его кровь. — Завтра тяжелый день…
— Спокойной ночи. Хвала богам за прожитый день.
Наконец наступила тишина. Лишь сквозь слуховое окно с улицы доносился стрекот сверчков да беспокойное ржание лошадей.
Артемисия прислушалась к его дыханию. Кажется, он еще не заснул…
— А ты был… ну… спал с женщинами? — решилась спросить она, преодолевая неловкость.
— Конечно, — возмущенно буркнул он, чувствуя, как краска приливает к лицу.
— И как это?
— Почему ты спрашиваешь?
— Не знаю…
Телемах поморщился. Дурацкий вопрос. Как на него ответить?
— Это приятно, — сказал он наконец.
— А целовался?
— Разумеется!
“Странная женская логика, — поразился он. — Как можно спать с женщиной и при этом не целоваться с ней?”
— А целоваться приятно?
— Приятно.
“Что за детские вопросы?” — скривился Телемах
— Я целовалась с Киниской, — призналась вдруг Артемисия. — Хотела понять, каково это. Но ничего не ощутила. Просто касаешься губами другого, и всё. Как-то это глупо.
Телемах задумался на секунду и вдруг с удивлением осознал, что Артемисия права. Он вспомнил, как ЭТО было у него… Иеродулы в храме Афродиты просто лежали, уставившись в потолок, и ждали, пока он закончит, целоваться с ними даже не приходило ему в голову. Да и им было не до поцелуев после долгой службы во славу богини. Жена булочника? Да, она торопливо скользнула своими губами по его губам, а потом чмокнула его в щеку. Но она так спешила, что времени на поцелуи не оставалось. И вообще, ее интересовало другое… Вот гетера. С ней было интереснее всего. Он целовался с ней, хотя вспоминалось всё очень смутно… Гетера прильнула к его губам, что-то жарко прошептала ему на ухо и опустилась на колени… По телу Телемаха прошла сладкая дрожь от вспыхнувшего воспоминания. О да! Он знает, какие бывают женские поцелуи!
— Спи давай! — проворчал Телемах, убрал ее руку со своего плеча
Он лежал, прислушивась к уханью совы за стеной. Почему-то никак не удавалось уснуть.
— Поцелуй меня, — неожиданно прошептала Артемисия. — Я хочу почувствовать, как это…
Почему-то от этой наивной просьбы Телемаха бросило в жар. Он сел и посмотрел на нее, силясь разглядеть девушку в непроглядной темноте. Она продолжала неподвижно лежать спиной к нему, уткнувшись лицом в стену. Может, ему просто послышалось?
С трудом проглотив вставший в горле комок, Телемах положил руку ей на плечо. Она всё так же неподвижно лежала, свернувшись калачиком, не поворачивая к нему головы. И как ее поцеловать, если она отвернулась?
Неловко перегнувшись через ее плечо, он склонился над девушкой и коснулся губами ее щеки.
— Ты колючий! — возмущенно фыркнула она, зарываясь в подушку.
Телемах опешил. Никогда ему не понять женщин. Так нужно целовать или нет?!
Он вздохнул и коснулся ладонью ее лица, ощутив, как она прижимается щекой к его руке. Кажется, целовать всё же нужно…
Телемах опять склонился над ней, вдохнул запах ее волос, коснулся губами щеки… У него вдруг закружилась голова от какого-то сладостного предчувствия. Он решительно обхватил ладонями ее голову, повернул к себе и прильнул к губам Артемисии.
Прошла секунда, другая… Его губы плотно прижимались к ее губам, но больше ничего не происходило. Телемах вдруг понял, что он что-то делает не так. Наконец он оторвался от нее и сел.
Артемисия не шевелилась. Они молчали. Телемах испытал какую-то злость, смешанную с досадой. Все эти поцелуи — дурацкая трата времени! Девичья забава. Проку от них никакого.
— Я думала, что это по-другому… — призналась Артемисия и вздохнула.
Телемаху стало неловко. Словно он провалил ответственное поручение, не оправдал возложенных на него надежд. Может, попробовать еще раз?
Он опять склонился над девушкой, пытаясь понять, в чем же его ошибка. Может, губы слишком сухие? Он коснулся ее щеки, скользнул по тонкой шее, поцеловал вздернутый нос, дрожащие веки и наконец снова прильнул к ней. Неловко извернувшись, он чуть шире открыл свои губы, и его язык невольно скользнул по ее губам. Артемисия вздрогнула. Телемаха словно пронзило молнией. Так вот в чем дело! Ему и в голову не приходило, что при ЭТОМ нужно использовать язык!
Артемисия затрепетала. Из ее груди вырвался тяжелый вздох. Телемах продолжал целовать все сильнее и настойчивее, всё глубже проникая языком в глубину ее рта. У нее загрохотало в висках. Изнывающая пустота в животе заставила крепко сжать бедра. Она не выдержала и оттолкнула его.
Грудь девушки тяжело вздымалась. Она не могла отдышаться. Слова застряли в горле. Ей вдруг стало не по себе от осознания того, что могло произойти.
— Не делай так больше! — с трудом выдохнула Артемисия, закрыв лицо ладонями.