Дорога на Восток 1
Шрифт:
— И что же это за идея?
— Идея, которая позволит перебросить наш флот на Каспий.
— Ого! — удивилась Пандора и взглянула на карту.
Но ее показное удивление не могло сбить Евкрата с толку. По ее реакции он вдруг отчетливо понял, что она знает про этот маршрут. Наверняка обсуждала его со стратегом. Вот стерва!
Взгляд Пандоры вдруг стал испуганным и беззащитным.
Она с тревогой посмотрела на Эрасинида:
— Я рада, что у вашего капитана хватило смелости и решительности на этот шаг. Надеюсь, вы не собираетесь наказывать его?
—
— Но, дорогой адмирал, — Пандора коснулась его руки и заглянула ему в глаза, — я уверена, что он сделал это из лучших побуждений. Тем более этот путь действительно важен для будущего Эллады! Кто-то должен пройти им в первый раз!
Евкрат с ухмылкой смотрел, как Эрасинид мнется и что-то бубнит, но тем не менее периодически бросает на Пандору умиленный взгляд. Что же это за ведьма, очаровавшая всех вокруг! Он вдруг и сам заметил, что рассматривает ее беспокойно вздымающуюся грудь, укутанную тонким пеплосом. Вот же стерва! И где стратег откопал ее?.. Или это она где-то отыскала стратега?
— Милый Евкрат, — доверчиво улыбнулась Пандора, поймав наконец его взгляд, — я хотела посоветоваться с тобой еще вот по какому вопросу… Мне сообщили, что в связи со всей этой ситуацией торговля с Персией сократилась.
— Да, — кивнул он. — Очень неприятная история.
— В стране нехватка шерсти. Сам знаешь, Персия была одним из основных поставщиков.
— Так… — протянул Евкрат, чувствуя неприятный холодок в груди.
— Я хотела спросить твоего совета… Что можно сделать с этим? Может, у нас где-то есть запасы или придется искать новых продавцов?
Евкрат невольно сжал кулаки. Ведьма! Подобные намеки не могут быть случайными! Неужели она обо всем догадалась?
2
Уже третий день они двигались через бескрайнюю пустыню. Вокруг была лишь раскаленная растрескавшаяся глина, присыпанная песком, перемежающаяся с белыми, как снег, солончаками.
“Да… — сокрушенно думал Телемах. — Мы с Артемисией никогда не смогли бы сами пройти через эти места”.
Девушка ехала рядом, с ног до головы закутанная в яркие персидские ткани. Солнце жгло кожу, горячий воздух высасывал последнюю влагу, даже обычное дыхание иссушало тело.
Краем глаза Телемах заметил, как лошадь Артемисии замедлила шаг, и тоже натянул поводья. Их нагнал спутник Бесса — тот самый, который до сих пор так и не открыл своего лица и не сказал ни слова.
— Так и будешь молчать… — то ли спросила, то ли сообщила Артемисия, будто ни к кому особо не обращаясь. — Интересно, что не позволяет тебе говорить — стыд или страх?
Бесс, тоже подъехавший ближе, навострил уши.
Незнакомец покосился в сторону девушки, но ничего не ответил.
— Интересно, а вправду человек может найти оправдание любой своей низости? Неужели можно совершить подлость, но искренне верить, что это было сделано во благо?
Слова Артемисии повисли в воздухе. Неожиданно Телемаху стало неуютно. Он вдруг подумал, что этот вопрос можно адресовать и ему.
— Я всегда верил, что делаю
Артемисия тут же включилась в игру:
— И как же ты понял, что совершаешь ошибку? Что на самом деле поступаешь вопреки нравственному долгу?
Телемах озадаченно моргнул. Он никогда не задумывался об этом. Да и что вообще такое “нравственный долг”? Для солдата всё очень просто — в любой миг он должен быть готов умереть ради своей страны. Вопрос скорее заключался в том, чтобы понять, где “свои”, за которых и нужно отдавать жизнь, а где “чужие”.
— Возможно, вс"e дело в справедливости… — предположил Телемах. — Я подчинялся приказам, пока знал, что они справедливы.
— Но как только ты почувствовал, что к тебе относятся несправедливо, ты начал сомневаться?
— Справедливость бывает разная, — признался Телемах после некоторого раздумья. — Вот, например, командир отругает тебя, что у тебя меч не начищен, а ты только что с дозора вернулся и у тебя просто времени не было… — это несправедливо, но правильно. Тут никаких обид или претензий. На то ты и солдат, чтобы за оружием следить.
— Ну а что же тогда по-настоящему несправедливо?
— А по-настоящему несправедливо, когда командиры говорят про доблесть, честь и отвагу, но солдатам не позволяют эти качества проявлять. Когда солдат должен подчиняться какому-то олуху, который из лука и за десять шагов не попадет и копья в руке сроду не держал…
— А просиживал все дни в библиотеке, читая какие-то нужные книжки? — понимающе поддакнула Артемисия.
— Да ладно бы книжки, — угрюмо возразил Телемах. — А если это лавочник или мытарь? Заработал он денег, оббирая и обманывая честных людей, завел себе приятелей, раздавая деньги направо и налево. А теперь сидит в Народном собрании или вообще получил должность притана и начинает приказами сыпать. Вот что такое несправедливость!
— Как, например, господин стратег? — уточнила Артемисия.
— Моего отца он победил бесчестно! — отрезал Телемах.
При этих словах незнакомец с любопытством покосился на спартанца.
— Я не знала об этом, — сочувственно произнесла Артемисия. — Я слышала про поединок господина Алексиуса и Брасида, но не знаю, что там произошло…
— Стратег нанес моему отцу подлый удар, а затем просто ждал, пока он истечет кровью, уклоняясь от настоящей схватки.
— Твой отец — знаменитый спартанец… — сказала девушка после некоторого молчания. — Все говорили, что он был великим воином.
Телемах приосанился и кивнул.
— …но стратега никто никогда великим воином не называл, — добавила Артемисия.
Незнакомец, ехавший рядом, будто бы ухмыльнулся.
— И разве было справедливо ставить такого прекрасного бойца, как Брасид, против неумелого противника? — спросила девушка.
Телемах скривился. Как она умудрилась всё вывернуть и извратить! Он насупился и замолчал.
— И что же такое тогда справедливость? — продолжала размышлять Артемисия вслух. — Вот ты, Телемах, ты считаешь себя справедливым?