Дорога в бесконечность
Шрифт:
Мати следила за всем происходившим в пол глаза, слушала в пол уха. Губы девушки были плотно сжаты, стрелки бровей сведены, на лице - задумчиво-недовольное выражение.
Тот горожанин оказался прав. Собачьи бои оказались ей совершенно не по душе. Они были ей противны. Хотя девушка и понимала, что этим собакам нравилось драться. Как горели их глаза! Сколько в них было ожидания, предвкушения... И, все равно, она была не в силах смотреть на раны, покрывавшие тела животных. Она чувствовала боль так явственно, словно это была ее плоть. Текшая кровь заставляла дрожать душу...
А когда
Ей было наплевать на себя, на людей, на богов, на всех на свете, но стоило встретиться взглядом с волчицей, заглянуть вглубь ее трепетных глаз, и слезы потекли по щекам девушки. А потом, вместе со способность плакать, к ней вернулась душа.
"Великие боги, что со мной?
– она испуганно огляделась вокруг.
– Где я? Как я попала сюда? Что я здесь делаю? Что... Что вообще происходит?" - сначала у нее были только вопросы. Она словно проснулась ото сна, который длился целую вечность, не помня ничего, что предшествовало в этой дреме.
"Невозможно! Я не могла быть такой бессердечной!
– ее глаза наполнились ужасом.
– Не могла вести себя, как... Как тень с ледяным сердцем! Я... Великие боги, неужели Снежинки действительно больше нет! Неужели... Это из-за меня! Она умерла из-за меня! А я даже не попыталась ее спасти, хотя бы как-то облегчить ее судьбу! Вместо этого... Вместо этого я вызвала еще более ужасное создание - демона, который, если бы его не остановили... меня не остановили, разрушил бы весь город! И... Папочка!" - у нее возникло страстное, непреодолимое желание найти отца, броситься ему на грудь, и расплакаться. В этот миг ей казалось... Она была почти уверена, что, стоит ей сделать это, и все сразу исправится, страшная правда обернется какой-то ужасной ошибкой... Ну ладно, пусть не совсем ошибкой. Ведь что-то должно было произойти на самом деле. Пусть ее накажут. Главное, чтобы все это осталось позади.
"Навсегда! Чтобы ничто... Никогда..." - она что было силы сжала веки глаз, так что в навалившемся мраке заалели всполохи неведомой зари, а затем ее полные слез глаза обратились на волчицу, которая сперва огрызалась, пытаясь ухватить бившего ее непонятно за что человека за руку или хотя бы попытаться вырвать у него хлыст, а затем, заскулив, припала всем телом к земле, сжалась в комок, более не уворачиваясь от ударов.
– Не надо!
– не в силах больше терпеть, Мати сорвалась со своего места, бросилась вперед, упала рядом со зверем, закрывая ее от ударов своим телом.
– Кто-нибудь, уберите эту девчонку!
– зло бросил горожанин, однако остановился, опустив плетку.
– Уйди, дура! Это же дикий зверь! Да еще разозленный до предела! Ты и глазом моргнуть не успеешь, как она порвет тебе горло!
– Нет!
– Мати вцепилась в шею волчицы, что было сил прижалась к ней, удивленно глядевшей рыжими глазами на ту, которая решилась пойти против своих, встав на ее защиту. Конечно, дочь приграничья могла бы броситься на эту странную смертную, стремясь выместить на ней свою злость. Но она не стала. Волчица
А Мати вдруг вскинула голову, обратив взгляд на устроителя игр:
– Продай мне ее!
– она сидела грязи, не замечая, что пачкает свое лучшее платье.
– У меня есть деньги...- дрожащие пальцы с трудом развязали веревку кошелька и на землю со звоном полетели монеты.
– Вот глупая тварь!
– Шак лишь глянул на них, а через мгновение уже отвернулся в сторону клетки с волком. И было не понятно, к кому относились его слова: странному зверю или еще более непонятной девчонке.
– Ну ты, -он хлестанул плеткой по прутьям клетки, - дерись!
Однако волк не шевелился, позволяя бойцовому псу трепать себя за загривок. Его глаза на мгновение открылись, но лишь чтобы беззвучно поблагодарить ту, которая пришла на помощь его подруге, и улыбнуться волчице, прощаясь с ней до следующей встречи в череде перерождений. Теперь он мог умереть. И внимательно следивший за всем происходившим в клетке и рядом с ней Гешт тотчас почувствовал это.
– Шах!
– окликнул он своего пса. Стоило ему сделать это, как зверь оставил жертву, которая в его глазах была и так мертва, и, гордо вскинув голову, с видом победителя прошествовал к прутьям, за которыми стоял хозяин.
– Зачем ты остановил его?!
– возмущенно набросился на седовласого устроитель.
– Мой пес боец, а не убийца!
– хмуро бросил тот.
– Ах, какие мы, оказывается, правильные!
– впрочем, поразмыслив, Шак немного успокоился.
– Ты останавливаешь бой?
– То есть?
– Гешт насторожился. Ему сразу не понравился этот вопрос. Слишком уж он напоминал тонкий деревянный лист, прикрывавший глубокую яму.
– Ты признаешь поражение?
– С чего бы это!
– закричали на него игроки, ставившие на Шаха.
– Здесь же чистая победа!
– Но бой останавливает проигравший, - презрительно ухмыляясь, напомнили им их соперники по спору.
– Ну уж нет! Мы не собираемся терять наш законный выигрыш из-за какой-то там ерунды, которую вбил себе в голову этот чудак! Эй, песик, ату его, ату!
Услышав знакомую команду, Шах закрутил головой в поисках хозяина. В его уже начавших терять красный блеск глазах читалось усталое: "Если ты хочешь, я могу..." Но человек молчал и зверь не сдвинулся с места. Напротив, он тоже лег на стружку, лишь, в отличие от волка, не опускал головы и лапы оставил поджатыми под себя, готовый вскочить по первому приказу.
– А если волчицу запустить к ним?
– Шак все еще пытался найти выход из ситуации, глупее которой он и представить себе не мог.
– Чтобы они с волком объединились?!
– возмутились игроки.
– Ну уж нет!
– Нам надоело ждать! Или заставь волка драться, или прекращай бой!
– зашумела толпа.
Устроитель игр глядел на них исподлобья.
– Ладно, - наконец, процедил он сквозь зубы.
– Я останавливаю бой! Расходитесь!
– А выигрыш? Где наши деньги?
– В бою никто не победил.