Дороги, ведущие в Акарам
Шрифт:
Грифон подполз ближе, подумал и накрыл хозяина крылом. Изарин едва слышно вздохнул. Михаил приподнялся и повернулся в сторону друга.
— Ты можешь скупить пол-Радора, — тихо заметил ведьмак. — А вместо этого спишь в сарае с грифонами.
— Ты мне льстишь. Я заработал всего на полтора дома, и то небольших, не в центре. Правда, если облигации… — финансист замолчал, подсчитывая что-то в уме.
Изарин задумчиво глядел в темноту, впрочем, при желании он мог видеть ночью не хуже, чем днем. Миша ощутил: с тишиной что-то не так, какая-то она неправильная. Юноша негромко произнес:
— Зачем мне пол-Радора? Разве за деньги можно купить
— До сих пор не могу привыкнуть к акарамской знати. От вас не знаешь, чего ожидать.
Соколов фыркнул и попросил:
— Только матушке не говори: сарай она мне не простит, как и остальные отклонения от стандарта.
— Не скажу, — пообещал ведьмак, переворачиваясь на бок и отпихивая грифонье крыло. Граф не стал настаивать, конечность убрал, однако переполз ближе и прислонился к спине.
Утром, когда Михаил открыл глаза, друг еще спал в обнимку со своим питомцем. Чувства Изарина оставались загадкой, а вот Граф явно блаженствовал. Финансист выскользнул на улицу, зажег светильник. Сквозь тонкую куртку проник холод, избавляя от остатков сонливости. В руки привычно легли два клинка, и вскоре в верхней одежде отпала необходимость. Светало.
Изарин, позволивший себе бесцельно поваляться, вышел к завтраку и довольно отметил: гости не тягость, а такие полезные существа.
— Нужно Тома проведать, — сказал Миша, накрывая на стол.
— Нужно, — согласился куратор юного ведьмака, правда, без особого энтузиазма.
Томас обожал море, Изарин особой любви к воде не испытывал. За все лето юноша ни разу не сходил на пляж и предпочел бы и дальше не появляться на набережной. Зато с финансистом Монрель увлеченно обсуждал преимущества разных моделей парусников. Подобная дискуссия завязывалась почти при каждой встрече и сторонам не надоедала.
Княжество Тарин,
первая неделя листопада 69-й год
Голова болела. Врач сказал сотрясение, но Лев Аркадьевич горько отметил: сотрясаться нечему. Ему бы полежать в постели, в тишине и спокойствии, но мужчина упрямо занял столик в углу и заказал темное пиво. Гостиный двор, где тридцать лет назад Лев Беран познакомился с юной Элизабет, превратился в дешевый трактир для различного сброда. От прежней обстановки остались только тяжелые дубовые столы, исщербленные ударами клинков и неприличными надписями. Подавальщица бухнула перед Львом Аркадьевичем кружку, расплескав пену.
Мужчина не обращал внимания ни на скверное обслуживание, ни на присутствующий контингент. Если прикрыть веки, можно увидеть, как спускается со второго этажа его Лиза. Кудрявое чудо в зеленом платье. Прежде Беран считал рассказы о любви с первого взгляда глупыми байками. О, как же он ошибался. Юная Элизабет улыбалась так солнечно и жизнерадостно, что внутренний голос безапелляционно заявил: "Это моя женщина". Профессор ни разу не пожалел о принятом решении. Влюбленность прогорела, сменившись глубоким, сильным чувством, неподвластным времени. Прошла молодость, года отметили супругу россыпью морщин и сединой, однако Лев этого не замечал. Для него Лиза всегда оставалась самой красивой и желанной.
Девять дней назад профессор Беран похоронил ту, что была его дыханием. Два года они боролись, истратили все сбережения, но победить не смогли. В университете мужчина зарабатывал немало, однако оплатить услуги ведьмаков — лекари расписались в бессилии — может не каждый. Деньги
Пена опала, но к пиву мужчина не притронулся. Хотелось захмелеть, забыться, но нельзя. Об увольнении из университета Берану сообщили сразу после похорон. В день смерти жены он не провел несколько пар. Отличный повод избавиться от неугодного специалиста. Принципиальность до добра не доводит. Следовало поставить протеже декана нужную отметку и забыть как страшный сон, а не наживать себе опасного врага. Пусть студент ничего не знает и не желает учить — и, ладно, хамит — и такое бывает.
Звучали негромкие разговоры, звенела посуда, пальцы менестреля порхали по струнам, выводя озорную мелодию, но Лев Аркадьевич едва ли слышал. Он безумно устал. Вслед за работой профессор потерял дом. Пришло время отдавать займ, Беран просил повременить, ему пообещали и… продали вексель, служивший обеспечением ссуды. Покупателем оказался декан. Совпадение? Вряд ли. Как только узнал?
Об отсрочке не могло быть и речи, деньги следовало отдать немедленно или освободить поместье. К счастью, друг занял необходимую сумму. Лев Аркадьевич не ожидал, что ему так сказочно повезет. Увы, светлый проблеск закончился очень быстро. По дороге мужчину ограбили, наградив сотрясением мозга.
Сердце кольнуло болью. Профессор торопливо глотнул лекарство. Жить не хотелось, но Беран не мог подвести друга, не вернув долг. Заработать такую сумму денег сложно, особенно если декан замолвит словечко перед нужными людьми. Впрочем, терять больше нечего, а это расширяет привычные рамки. Мужчина горько вздохнул: воровать он не сможет. Податься к ведьмакам? Говорят, им требуются добровольцы… Правда, ведьмаки могут получить нужный материал и бесплатно.
Лев Аркадьевич на мгновение прикрыл глаза. Сердечные капли не помогали. "Лиза, если бы ты только была рядом. Любимая, родная… Как научиться жить без тебя?"
Профессор не заметил, как менестрель отыграл последние ноты и присел за его столик. Заглянуть в душу и понять — это не одно и то же. Мэйнард не понимал.
Безразличие, глухое, вязкое, осязаемое, заключило в кокон седовласого мужчину. До него никому не было дела. Инкуба удивляло, как люди, создавшие бесчисленное множество тварей и наделившие их смертоносной мощью, могут быть так слепы. Почему человек, сохранивший удивительно чистую душу, одинок? Почему с ним рядом лишь боль и призраки прошлого?
Любопытство и желание помочь — удивительный, неведомый прежде коктейль. Подданный Акарама не задумывался об этом, он просто шел вперед. Очнувшись после принудительного купания, демон испытал дикое чувство голода. Что странно: остаточная энергия, обычная пища, не могла его утолить. Хотелось чего-то иного. Мэйнард потерялся в череде дней, в скоротечном временном потоке. Подбор нужного князю специалиста отошел на второй план, на этом просто не получалось сосредоточиться. Демон что-то искал, но не понимал, чего ему так отчаянно не хватает. Первой пострадала яма: ее инкуб заровнял с каким-то садистским удовлетворением. Посреди улицы образовался огромный котлован с пологими стенками. Пройти еще можно, а вот проехать… Впрочем, это не его проблемы.