Достопамятная жизнь девицы Клариссы Гарлов

Ричардсон Сэмюэл

Какь скоро она увидла себя наедин со мною, то нахмуря лице и пожимая руками, она мн сказала весьма язвительно, хотя и тихимъ голосомъ: развращенная тварь, какія печали причиняешь ты всей фамиліи! Я ей отвчала, съ великою скромностгю, что она и мой братъ произвольно оныя на себя навлекаютъ, по тому, что ни тотъ ни другой не имютъ нужды вмшиватся въ мои дла. Она продолжала меня обремнять своими ругательствами, но все тихимъ голосомъ какъ будто опасаясь, чтобъ не слыхали. Я разсудила что нужно, дабы отъ нея освободиться, привесть ее нсколько въ большій гнвъ, а сіе весьма легко можно сдлать съ человкомъ горячаго свойства. Въ самомъ дл, она чрезвычайно разгорячилась. Въ то время. двица Долли Гервей, пришла ей сказать,

что ее туда требуютъ. Сего перваго приказанія для ней было не довольно. Она опять оказала движенія своего гнва, къ коему я ее нарочно приводила хладнокровными, но чрезвычайно колкими отвтами; когда двица Долли вторично пришла объявить ей, что ее не отмнно туда требуютъ. Ахъ любезная сестрица, сказала я сей дражайшей двиц, мн не могутъ еще оказать сей милости. Она отвчала мн токмо киваніемъ головы, не могши удержатся отъ слезъ. Столь простосердечный знакъ нжности и сожалнія ея не приминулъ навлечь на нее отъ Беллы нкія ругательства.

Однако я думаю, что сія яростная сестра такъ же претерпла нсколько укоризнъ отъ моей матери или моихъ дядьевъ какъ я оное могла судить по ея отвту. Я говорила съ ней столь язвительно, сказала она, что не можно было сохранить умренности.

Мн дали нсколько времени на отдохновеніе. Г. Сольмсъ возвратился назадъ одинъ, длая разныя кривлянія и поклоны. Онъ пришелъ со мною простится, но онъ столь искусно былъ наученъ и столь ободренъ, что не подалъ мн ни малйшей надежды въ перемн. Онъ меня просилъ не оказывать къ нему ненависти за т жестокости, коихъ онъ былъ самъ къ печали своей очевидцемъ. Онъ просилъ меня и того что онъ считалъ за долгъ назвать моимъ сожалніемъ.

Ршеніе всего дла, сказалъ онъ мн, состоитъ въ томъ, что въ его нещастіи подавали ему еще нкую надежду; и хотя онъ былъ отвергнутъ и презренъ предмтомъ своего обожанія, но ршился столь долго пребывать въ своемъ намреніи, пока меня будетъ видть двицею, не сожаля о тхъ своихъ весьма продолжительныхъ и трудныхъ услугахъ, коимъ едва примра найти можно.

Я ему предложила въ весьма сильномъ выраженіи, чего онъ ожидать долженъ; онъ мн отвчалъ, что онъ тмъ боле ршился пребывать твердо въ своемъ намреніи, пока я не буду за кмъ ни есть другимъ и онъ все еще будетъ надятся. Какъ! Сказала я ему, надятся, и стоятъ твердо въ своемъ намреніи когда я вамъ объявляю, какъ и теперь то оказываю, что мое сердце уже занято… Какъ бы мой братъ не могъ изъяснить сего признанія…

,,Онъ зналъ мои достоинства. Онъ ихъ уважалъ. Онъ свидтельствовалъ, что можетъ составить мое благополучіе, и не мене увренъ, что я желаю учинится таковою.,,

Я его увряла тмъ, что отъздъ мой къ дяд хуже соотвтствовать будетъ его намреніямъ: естьлиже учинятъ мн сіе насиліе, то я его не увижу во всю мою жизнь, не приму ни одного его письма, и не буду слушать ни единаго слова, какое только захотятъ мн сказать въ его пользу, комубъ онъ ни поручилъ стараніе о своихъ выгодахъ.

,,Онъ отъ того былъ въ отчаяніи. Онъ будетъ нещастнйшимъ изъ всхъ человковъ, естьли я буду твердо стоять въ семъ намреніи. Но онъ не сомнвался, чтобъ мой отецъ и мои дядья не могли внушить въ меня благопріятнйшихъ чувствій.

Никогда, никогда, Г. мой; въ семъ то вы должны быть весьма уврены.

,,Предмтъ былъ достоинъ его терпнія, и всхъ усилій, на кои онъ ршился покуситься:

,,къ моему вреду Г. мой! Къ уничтоженію всего моего благополучія!

,,Онъ надется видть меня нкогда обязанною перемнить свои мысли. Его имніе гораздо богатйшее, нежели какъ о томъ думали, его страсть, превосходящая вс т чувствія, какія токмо иметъ кто къ женщин…

Я его остановила, и просила поговорить о тхъ его богатствахъ, по коимъ причитали столь великія достоинства, я его спросила, о второмъ пункт, что должна думать о его страсти молодая особа, которая чувствуетъ къ нему столько отвращенія, сколько никто и никогда

еще къ человку не чувствовалъ, и иметъ ли онъ какое ни есть доказательство, которому бы сіе объясненіе не соотвтствовало?

,,Дражайшая моя, залепеталъ онъ бросясь на колни, что могу я сказать! Вы видите меня у вашихъ ногъ. Не поступайте со мною съ такимъ презрніемъ.,,

Въ самомъ дд онъ изъявлялъ глубокую печаль, но подъ безъобразными и омерзительными чертами. Однако не безъ сожалнія видла я его въ семъ униженіи. Я ему сказала: мн также случалось, Г. мой, неоднократно, но безполезно стоять на колняхъ, для убжденія нечувствительныхъ сердецъ. Я готова и еще приклонить ихъ да и предъ вами, естьли въ томъ заключается достоинство, лишь бы вы не были орудіемъ жестокаго брата, для довершенія его свирепостей.

,,Ежели услуги, кои во всю мою жизнь, оказывать вамъ не престану; естьли почтеніе, которое перемнится въ обоженіе васъ… Ахъ! Сударыня, вы обвиняете прочихъ въ жестокости, для чегожъ сами не желаете, дабы и милосердіе совокуплялось съ прочими вашими добродтелями?,,

Разв должна я быть жестокою сама къ себ, когда окажу вамъ то, что вы называете милосердіемъ? Возмите себ мое имніе, Г. мой, я на то согласна, поелику здсь къ вамъ весьма вс благоразположены. Не требуйте меня въ супружество, прочее все я оставляю вамъ. Впрочемъ весьма бы хорошо сдлали, естьли бы то милосердіе, которое для себя требуете, оказали другому.

,,Естьли вы говорите о моихъ сродственникахъ, сударыня, то сколь они недостойны моего вниманія, прикажите только, и ваша воля будетъ закономъ и обратиться въ ихъ пользу.,,

Чтобъ я Г. мой, намрилась возвратить вамъ горячность, какую сродственники другъ къ другу имть должны когда вы ясно показываете, что природа вамъ оной не внушила, или чтобъ искупила у васъ благополучіе вашихъ сродственниковъ потеряніемъ собственнаго своего. Милосердіе, коего я отъ васъ требую касается до самой меня. Поелику вы имете нкоторую власть надъ моими сродственниками, то будьте великодушны и употребите ее въ мою пользу. Скажите имъ, что вы начинаете усматривать во мн не преодолимое къ вамъ отвращеніе. Скажите имъ, когда вы разумны, что собственное ваше благополучіе столько вамъ дорого, что не хотите подвергать себя опасности, лишиться онаго столь явнымъ къ вамъ омерзніемъ. Скажите имъ, естьли угодно, что я недостойна вашихъ предложеній, и что для своей и для моей пользы, вы боле не желаете просить такой руки, въ которой упорно вамъ отказываетъ.

Я на все отважусь, отвчало мн ужасное чудовище, вставая съ лицемъ поблдневшимъ, видно отъ ярости, бросая пламя изъ впалыхъ гласъ, и кусая верхьнію губу, дабы тмъ мн показать, что онъ можетъ быть человкомъ. Ваша ненависть, сударыня, не будетъ еще сильною причиною, котороябъ могла меня остановить въ моемъ намреніи. Я не сомнваюсь, чтобъ въ короткое время не имлъ власти…

О естилибъ вы не имли власти Г. мой…

Онъ щастливо изъ того выпутался… Оказать вамъ боле великодушія, нежели сколько вы мн онаго являете, хотя вс хвалятъ благородныя чувствованія вашего сердца. Его физіономія сходствовала съ его гнвомъ. Она казалась единственно для того и произведена, чтобъ выражать яростную сію страсть.

Въ самую ту минуту вошелъ мой братъ и сестра, сестра, сказалъ онъ мн скрежеща зубами, окончи свою геройскую ролю, которую такъ искусно начала; она къ теб весьма пристала. Однако врь что не долго продолжится. Мы увидимъ будешь ли ты обвинять другихъ въ тиранств, когда сама съ такою наглостію поступаешь. Но оставте ее, оставте ее, Г. Сольмсъ; власть ея коротка. Вы вскоре ее увидите уничиженною и тихою. Сія безразсудная, когда привыкнетъ къ людямъ, возчувствуетъ угрызеніе своей совсти, тогда будетъ она просить у васъ прощенія, и весьма щастливою себя почтетъ, когда оное получить возможетъ.