Достопамятная жизнь девицы Клариссы Гарлов
Шрифт:
Въ сіе время Белла сохранила молчаніе поднявъ руки, какъ бы изъ удивленія къ моему ожесточенію. Я вижу, сказала мн тетка вставая, что ни что не можетъ преклонить твоего духа. Къ чему служитъ снисхожденіе, перервала моя сестра? вы видите, сударыня, что благосклонность ваша употреблена во зло. Скажите ей прямо, чего она должна ожидать; объявите ея приговоръ.
Тетка моя взявъ ее за руку, удалилась къ окну, обливаясь слезами. Я не могу, Арабелла, право не могу, сказала она ей тихо; [однако я слышала до единаго слова] съ ней поступаютъ весьма жестоко. Впрочемъ ето благородное сердце; какое нещастіе, что дла доведены до такой крайности. Но надобно принудить Г. Сольмса отказаться.
Какъ! Сударыня, отвчала ей моя сестра
Не думай о томъ, чтобъ позвать сюда твоего брата, отвчала моя тетка; я его почитаю чрезмрно неистовымъ. Она ни чего не показываетъ въ своихъ поступкахъ, что бы означало упорство и развратность. Если придетъ твой братъ, то я не буду отвчать за слдствія; ибо я думаю, что она два или три раза едва не упадала въ обморокъ.
О! сударыня, она иметъ сердце гораздо тверде, нежели какъ вы воображаете. Вы видите, сколько успли ставъ предъ нею на колни.
Тетка моя стояла долго при окн задумавшись, обратясь ко мн спиною. Белла сіе время почла способнымъ къ оказанію мн грубйшихъ оскорбленій. Она сходила въ мой кабинетъ, гд взявъ обращики присланныя мн отъ матери, и принесши ко мн разложила ихъ на стул. По томъ показывала мн ихъ одинъ посл другаго на своемъ рукав и плеч; и тихимъ голосомъ, дабы не услышала тетка, давала Иронически свое о каждомъ цвт мнніе: ета матерія безъ сомннія для брачнаго дня, а ета для слдующаго. Что ты объ нихъ скажешь, любезная сестрица? О семъ крамозинномъ бархат шитомъ на такомъ грунт? Я его нахожу весьма удивнтельнымъ для столь прекраснаго стана, какъ твой. Сколько придаетъ онъ теб блистательности! ты воздыхаешь, дражайшая! [въ самомъ дл печаль изторгнула изъ моего сердца нсколько вздоховъ.] А cей черный бархатъ будетъ ли не къ стати столь прелестнымъ глазамъ? Ловеласъ не говорилъ ли теб, что ты имешь глаза достойныя обожанія? Но что ето? Любезная, ты ничего не отвчаешь. Алмазы же круживы…
Она не престала бы о семъ говорить, если бы тетка моя не подошла къ намъ, отирая свои слезы и что ето племянница, тайный разговоръ? Ты мн кажешься весьма весела и довольна, двица Гарловъ, такъ что я заключаю изъ того не малую надежду.
Сестра моя отвчала, что она давала мн свое мнніе о матеріяхъ, хотя я ее о томъ не просила; но что я молчаніемъ по видимому одобряла ея разсужденія.
О Белла, сказала я ей, дай Богъ, чтобъ: г. Ловеласъ потребовалъ отъ тебя исполненія того, что ты объ немъ прежде говорила! Сіе мнніе давала бы ты для своей собственной пользы, и мы бы об были весьма щастливы. Но виновата ли я, что иначе случилось? Сія рчь привела ее въ толикое неистовство, что она называла меня оскорбительными именами. Какъ! Сестрица, перехватила я; ты раздражаешься, какъ бы сіи слова заключаютъ боле смысла, нежели какой я въ нихъ предполагала. Желанія мои чистосердечны для тебя равно, какъ для меня самой и для всей фамиліи. Чтожъ я сказала столь язвительнаго? Не подавай мн повода заключить, любезная Белла, что я нашла истинный узелъ твоихъ со мною поступковъ, который до сего времени былъ неизьяснимъ со стороны сестры.
Фу, фу! Клари, сказала мн тетка.
Какъ поносительныя насмшки моей сестры боле умножались, берегись сказала ей еще, чтобъ ты не столько была способна вонзать свои стрлы, сколько самой быть ими уязвленной, естьли бы я стала употреблять твое собственное оружіе; то бы совтовала теб посмотрть нсколько, сколь худо пристаетъ къ твоему плечу сія матерія.
Фу, фу! двица Клари, повторяла моя тетка.
Двиц Гарловъ, сударыня, надлежало бы вамъ говорить фу, фу, если бы вы слышали половину жестокихъ ея оскорбленій.
Сойдемъ сударыня,
Если бы я имла весьма подлое сердце, сказала я ей, дабы слдовать такому примру, которой охуждаю, то столько легко мн обратить сіи поношенія къ твоему посрамленію, что удивительнымъ для меня кажется, чтобъ ты осмлилась имъ подвергнуться. Однако, Белла, поколику ты намрена сойти, то прости меня, и я также тебя прощаю. Ты къ сему обязана двумя причинами, по твоему старшинству и жестокости твоей въ оскорбленіи удрученной печалію сестры. Если бы ты была въ семъ злополучіи, въ которомъ меня вчно желаютъ оставить, если бы могла ощутить половину моихъ мученій; то по крайней мр тмъ бы утшалась, что не имешь такой сестры, которая бы могла поступить съ тобою, такъ какъ ты со мною поступала.
Сколько ты…! и не сказавъ, мн, что такое, бросилась она къ дверямъ.
Позвольте сударыня, сказала я своей тетк, ставъ предъ нею на колни, и сжимая ея руки, позвольте мн удержать васъ на минуту, не для того, чтобъ жаловаться на мою сестру, которая должна найти свое наказаніе въ самой себ, но дабы возблагодарить васъ за ту благосклонность, которая возбуждаетъ во мн чувствительнйшую признательность. Я прошу васъ только не приписать моему упорству непреоборимую твердость, которую я оказала столь дражайшей тетк, и простить меня во всемъ, что я сказала или учинила непристойнаго предъ вашими глазами, свидтельствуюсь небомъ, что не имла ни какой злобы къ бдной Белл. Осмливаюсь сказать, что ни она, ни мой братъ, ни самой отецъ мой, не знаютъ того сердца, которое они толь жестоко изнуряютъ.
Я довольное получила утшеніе, дражайшая Гове, видя, какое дйствіе произвело вдругъ отсутствіе моей сестры. Встань благородная душа! любезная двица. [сіи суть благосклонныя выраженія моей тетки.] Не будь предо мною въ такомъ положеніи; не открывай никому, что я теб сказать намрена. Я боле имю къ теб удивленія, нежели сколько могу его изобразить. Если ты не будешь требовать своихъ правъ на землю твоего дда, и если можешь отрещись отъ Ловеласа, то не престанешь почитаться самою рдкою въ своемъ возрост… Но мн должно идти съ твоею сестрою. Вотъ послднія мои слова: покаряйся, если можешь, намреніямъ своего отца. Какую ты окажешь услугу своимъ повиновеніемъ! Моли всевышняго, дабы онъ подкрпилъ твои силы въ учиненіи сего опыта. Ты не знаешь всего того, что можетъ съ тобою воспослдовать.
Одно слово, дражайшая тетушка еще одно слово; [ибо она хотла меня оставить] употребите всю вашу довренность въ пользу любезной моей госпожи Нортонъ, дла ея находяться въ весьма худомъ состояніи. Если она будетъ больна, то весьма трудно ей пропитать себя безъ помощи моей матери. Я никакого не буду имть средства къ ея вспоможенію; ибо соглашусь лучше лишиться нужнаго, нежели требовать своихъ правъ: и увряю васъ, что она столь сильно убждала меня склониться къ повиновенію, что доказательства ея не мало утвердили меня въ той ршительности, чтобъ избгнуть всякихъ крайнихъ способовъ, къ коимъ однакожъ да не попуститъ мн небо никогда быть доведенной. Увы! меня лишаютъ вспомоществующихъ ея совтовъ, и имютъ худыя мысли о добродтельнйшей въ свт женьщин.
Я восхищаюсь сими чувствованіями, сказала моя тетка, цлуя меня многократно, да будетъ теб всевышній покровителемъ и вождемъ! Но должно теб повиноваться; я теб обьявляю, что должно. Словомъ мн не позволяютъ боле сего теб сказать: и помни, Клари, что должно повиноваться.
Я думаю, что сіе обьявленіе есть то, сестра моя называла моимъ приговоромъ. Однако онъ не строже того, который уже былъ мн произреченъ. Казалось, что тетка моя нарочито возвышала свой голосъ, повторяя сіи послднія слова: и помни Клари, что должно повиноваться. Посл сего она тотчась меня оставила.