Дождись меня в нашем саду

Черкасова Ульяна

– Просто… задумалась.

Как бы звали Велгу теперь, выбери она себе новое имя? Ей хотелось верить, что в её новом имени было бы больше воли, больше власти. Впрочем, и Велга Буривой звучало вполне неплохо.

– Идём скорее, а то без нас начнут. – Она потрепала Мишку по голове, и он, обрадовавшись вниманию, тут же прыгнул со Змая на неё, пытаясь лизнуть в подбородок.

Велга пошатнулась, обнимая его.

– Какой ты уже здоровый.

– Настоящий волкодав растёт, – хмыкнул Змай. – Ты права. Пошли.

Они

сделали несколько шагов по дороге, прежде чем Змай добавил:

– Я согласен.

– На что?

– Остаться с тобой. Спасибо за приглашение. Я буду твоим чародеем… если хорошо заплатишь.

– О цене договоримся.

– Ох уж эти старгородцы! – засмеялся Змай. – Обожаю!

Ближе к закату у реки разожгли костёр, поставили большой котелок, от которого вскоре по берегу разнёсся соблазнительный запах мяса, он тут же стянул всех поближе к огню. У котелка, вооружившись половником, точно мечом, стоял здоровый, яростный на вид скренорец, который никого не подпускал к еде.

– Сначала обряды, – грозно сказал он, стоило Грачу попытаться сунуть в котелок свой нос.

– Шут гороховый, – хмыкнул Белый и протянул Велге бутыль, она сделала глоток вина, придвинувшись к нему ближе.

Грач даже бровью не повёл. Скренорцы поделились с ним одеждой, и пусть на невысоком, щуплом Станчике всё висело, но это было лучше, чем шутовской наряд с бубенчиками. В пути Мельця немного подшила слишком длинные порты и кафтан с рубахой, но всё же выглядел наёмный убийца нелепо, а не грозно.

Его новое тело было ниже, худее, слабее. А главное, не владело чарами.

– Он теперь не сможет колдовать? – наблюдая за Грачом со стороны, спросила у Змая Велга.

Со старшим из Воронов они почти не общались. Да и сам он держался подальше от всех.

Сделав ещё глоток, Велга вернула бутыль Белому, прикрыла глаза и положила голову ему на плечо. Если не видеть его лица, можно хоть на короткое время поверить, что они вовсе не враги, а случайные попутчики, повстречавшиеся посреди болот вокруг Щижа.

Здесь, на изрезанных узкими, извилистыми речушками северных землях, где под ногами лежал мягкий белый мох, а деревья были такими древними и морщинистыми, точно видели богов ещё юными, вдали от богатых дворцов Старгорода или величественных замков Рдзении, Велге Буривой было легко быть просто Велгой, а Белому Ворону просто Войчехом.

Никто здесь их не знал. Никто ничего от них не ждал.

Велга хихикнула.

– Что? – спросил её негромко хриплым голосом Войчех.

– Вино хорошее, – ответила, потягиваясь, Велга.

Он хмыкнул.

От костра шло тепло и тянуло дымом. От вина по телу растекалась ленивая нега. А от близости Войчеха становилось спокойно.

– Чародеями рождаются, – пояснил Змай, когда Велга спросила его об этом. – Кто-то, я слышал, становится, но тогда чары изменяют

тело, калечат душу. Я таких не встречал никогда, но слышал. Их называют вештицами. Они внутри чёрные, пустые. И, говорят, живут не очень долго.

– Чёрные? – удивилась Велга, приподнимая голову.

– Как Охотник? – Белый впервые за долгое время подал голос. До этого он сидел молча, смотрел на огонь и, казалось, вообще не прислушивался к их разговору.

Змай помрачнел и невольно потёр запястья, спрятанные под рукавами.

– Да, как Охотники. Их таких несколько. По крайней мере, я видел двух. Думал…

– Что? – нетерпеливо спросил Белый. – Что они такое?

– Не знаю. Наверное, это и есть вештицы или что-то похожее. Они не чародеи, а словно наоборот, полная нам противоположность. В груди у меня и Мельци золотой огонь, он похож на солнечный свет, на костёр, на… – он прикрыл глаза мечтательно, точно вкушая сладкий мёд, – на самый счастливый день в твоей жизни. На весну, на цветущий сад, на укус первого яблока в конце лета…

– Я понял, – перебил Белый. – Так что тогда такое Охотник?

Распахнув глаза, Змай посмотрел прямо на Белого, и мечтательное, нежное выражение стёрлось с его лица.

– Пустота. Чернота. Ничего. Они питаются тем золотом, что в крови чародеев. Нас с Мельцей они почти целиком выпили. Может, и до конца иссушили бы, но почему-то не спешили. Наверное, хотели растянуть удовольствие или ещё зачем. В любом случае они всё равно остались голодными.

– Я слышал разговор их главы с Гжегожем Безродным, – поделился Белый. – Они обсуждали тех духов Нави из подземелий. Судя по всему, Охотники держат их там, чтобы как раз питаться. Ведь в духах тоже горит золотой огонь.

– Ты видишь его? – Змай удивлённо вскинул брови.

Сумерки сгущались над их стоянкой, и свет от костра придавал бледному лицу Войчеха больше красок, тепла. Он смягчил его острые черты, а вино, кажется, развязало язык.

– Конечно вижу. Все Вороны видят. Мы же служим Морене. – Он всучил Велге бутыль и придвинулся к Змаю. – Знаешь, зачем мы убиваем?

– Ради денег.

– Это вы, чародеи, делаете всё ради денег.

Его слова явно оскорбили Змая. Он слегка задрал нос, глядя из-под ресниц на наёмника.

– А вы как будто ради высшей цели? – фыркнул он.

– Нет, мы это делаем потому, что у нас нет выбора, – хмыкнул Войчех. – Нас же всех забрала к себе матушка ещё в детстве. Я вообще младенцем к ней попал, Галка была уже побольше, но родителей плохо помнила. Вот Грач, да. – Он нашёл брата в толпе с другой стороны костра, тот будто услышал своё имя и встрепенулся. – Он был почти подростком, когда попал к нам. Но все остальные Воронята, которых забрал к себе Матеуш, – он с укором взглянул на Велгу, – их матушка привела совсем малышами.