Дожить до завтра
Шрифт:
Я не знаю, сколько пролежала на горячем железе днища, когда сквозь вибрирующую тишину проник первый звук. И это снова был рокот вертолета. Я приподнялась. От «газона» уже почти ничего не осталось — только оранжевое пламя над черным обгорелым остовом. А в десяти-пятнадцати метрах вокруг то там, то здесь валялись разорванные почерневшие куски человеческой плоти. Огромная зеленая боевая машина с закрашенными бортовыми номерами совершила круг над пепелищем и опять зашла прямо на нас. Вертолет выпустил по останкам машины еще одну ракету и начал поливать из пулемета,
— А ведь это нас долбят, — с одышкой проронил лежащий рядом Майк. Я глянула на старшего и не узнала его: лицо Майка было искажено невероятной болью.
— Дай-ка мне рацию, Бек, — тихо попросил Майк.
— Не надо, Майк, — положил ему руку на плечо Гром. — Хватит.
«Стрекоза» сделала еще один круг, покачиваясь и вращаясь, повисела над пепелищем и ушла туда, откуда пришла, — на восток.
Мы сидели в кузове под черной, дырявой от огня и ржавчины крышей бывшего кафе и молчали.
— Майк, — первым нарушил молчание Хрящ. — Скажи, кого мы тащим? Что за фня? Никогда такого не было!
— Вот и займись, может, и узнаешь, — устало обронил Майк.
— Подожди, капитан, — вмешался Гром. — Что значит — займись?!
— Да кончать его надо! — взорвалась я. — Пока мы его тащим, нас так и будут долбить!
Гром быстро глянул на меня, потом на пленника — тот отчаянно вращал глазами, пытаясь сообразить, к чему это все приведет.
— Правильно, — поддержал меня Майк. — У нас и так уже раненый! С меня хватит!
— Не-е, — не соглашался никак Гром. — Что я Петрову скажу — не донесли?
— А хотя бы, — устало проронила я. — Я знаю, что с ним нам не выйти. И с меня тоже хватит. Его надо кончать.
— Не-ет, подожди, подожди, — поддерживая игру, заартачился Гром. — Как так — кончать?! Может, он скажет что-нибудь?
Глаза пленника почти вылезли наружу от ужаса неизвестности.
Хрящ взял его за ступни, обмотал их тонким капроновым шнуром и привязал к рукоятке борта.
— Сека! — позвал Хрящ. — Тьфу, черт! Ты же ранен. Со-ом! Принеси-ка углей.
— Много?
Хрящ нагнулся и внимательно посмотрел пленному в глаза.
— Да нет, много здесь не понадобится. И прими его, — добавил он уже спрыгнувшему за борт Сому. — Смотри, чтоб головой не стукнулся — мне он в сознании нужен.
— Ла-адно. — Сом аккуратно принял Купца за плечи и медленно перетащил тело за борт.
Купец, привязанный за щиколотки к рукояти кузова, повис вниз головой, как большая камуфлированная «куколка» гигантского насекомого.
Хрящ спрыгнул вниз и быстро выдернул кляп. Разжатые в течение почти суток челюсти Купца не слушались, и он так и висел с раскрытым ртом и вытаращенными глазами. Мы с Громом переглянулись: все было понятно.
От пожарища потянуло тяжелым удушливым смрадом. Купец закашлялся. Майк спрыгнул вниз и с ненавистью, но несильно пнул Купца ботинком.
— Что! Голос подал, гнида?!
Купец закашлялся еще сильнее. Кровь уже прилила ему к голове, и лицо быстро, на глазах багровело.
— А-пу-си-е, — с трудом выговорил он.
— Что?!
— Ат-пус-ти-те меня, — почти внятно повторил Купец. — Я из ГРУ-у, — выдохнул он.
— Это что такое? — смешливо поинтересовался Гром. — Главное рэкетирское управление?
— Разведка… — Купец перевел дух. — Армейская.
— Ух ты, какие мы важные! — засмеялся Майк. — Щас я проверю, какое ты ГРУ!
Сом уже притащил на ржавом железном листе кучку пылающих углей и положил их недалеко от головы подвешенного. Ветер повернулся, и дышать стало легче — смрад понесло в сторону. Хрящ деловито ослабил пленному брючный ремень, задрал штаны до самых икр и снова стянул их ремнем. Покопался в углях, выбрал один покрупнее и быстро сунул его Купцу в промежность. Пленный заорал, тело его заходило ходуном, но стряхнуть источник боли он не мог.
— Что надо?! — выл он. — Я скажу!!! У — уб-берите!!!
— Ну вот, а ты говорил — ГРУ! — удовлетворенно произнес Майк. — Ты не ошибся? Может, ТРУ или СРУ? Так на кого ты, говоришь, работаешь?
— У-бери-те! — умолял Купец, уже почти черный от натуги и прилива крови.
— Хрящ, убери, — распорядился Майк. — Он сейчас все скажет.
К пленному подсел Гром.
— Имя, фамилия, должность, с кем работаешь. Начали.
Катька Щукина не врала: Купец действительно был военным и работал в «округе». Все свои операции Купец проводил исключительно по распоряжению своего непосредственного шефа, полковника Сечкина.
Полномочия у шефа были большие: ради своих интересов он реально мог угробить не то что такую группу, как наша, но и крупное армейское подразделение. А интересы у шефа тоже были серьезные.
Через некоторое время Гром снял Купца с подвески и, дождавшись, когда тот придет в себя, снова продолжил допрос.
Он практически закончил, когда к нам подлетел Бек.
— Духи! — коротко сказал он и ткнул рукой в линию горизонта. Там, на самой кромке сопки, отчетливо различались крохотные силуэты грузовиков.
— В машину! — скомандовал Майк.
Пленного подхватили, закинули в машину, и через какие-то секунды Гром уже выводил свой «газон» на дорогу. Нам надо было срочно исчезнуть.
Майк сосредоточенно изучал карту, но в данный момент он Грому вполне доверял — сделавший по здешним объездным дорогам порядка десяти рейсов, Андрей Леонидович знал местность на практике.
Вскоре Гром свернул с грунтовки вправо и повел машину прямо по склону вниз. Бойцы, не ожидавшие такого, настороженно переглянулись, и даже Майк встревожился. А Гром, применив свой излюбленный трюк, въехал в русло и повел машину вниз по течению, разом исчезнув из зоны возможного поиска. Нас затрясло, и я вцепилась в Хряща, чтобы меня не выкинуло за борт. Но хуже всего было Купцу: пленника положили посреди кузова, и он отчаянно изворачивался, чтобы не треснуться о прыгающее дно головой и сохранить в относительном покое обожженные гениталии. Это не удавалось, и он морщился и вскрикивал на каждом булыжнике, попадавшем под колеса.