Драконы Новы
Шрифт:
— Ты сможешь вернуться?
— С чего бы это? — Арианна повернулась и увидела, что он застыл в дверном проеме. Ей захотелось встать, подойти и утешить его. Ей хотелось затащить его в постель и построить из одеял блокаду, чтобы отгородиться от всего мира.
— Потому что я нужен Петре здесь. — Правда оказалась смертоноснее, чем нож, воткнутый ей в глаза, хотя боль была равной. — Она не отпустит меня снова. Я не могу позволить себе подозрения.
— Понятно. Твое место здесь, а мое — на Луме.
— Арианна,
— Что я что? — спросила она, пытаясь понять, действительно ли он произнесет слова, которые подсунул ей разум. Кварех запнулся. — Ты едва знаешь меня, Кварех.
— После сегодняшней ночи, думаю, нет.
— После одного дня секса и небольшого разговора ты не сможешь постичь всю глубину моего разума, всю мою историю, все мои истины. Ты никогда не узнаешь, что движет мной.
— А мне и не нужно. — Он успокаивающе улыбнулся. — Я просто должен любить это.
— Ты ведешь себя как дурак. — Этот мужчина собирался раскрасить ее серые и унылые мечты, и ей почему-то хотелось ему это позволить.
— Нет. — Он шагнул к ней, вместо того чтобы поспешить к сестре и сообщить, что наконец-то получил все, что нужно Дому Син. — Думаю, это один из немногих случаев, когда это не так.
Улыбка, острые клыки и все остальное, была опаснее, чем когда-либо. Она положила руку ему на шею и приблизила свой рот к его губам. Арианна хотела снова ощутить вкус надежды.
— Я люблю тебя, Арианна. И я не встану на твоем пути, но и не позволю тебе сбежать от этого. Отвергни меня, если должна, и на этом все закончится. А пока ты этого не сделаешь, я буду видеть свое будущее, в котором есть место для тебя.
Она вглядывалась в его лицо, словно могла с легкостью прочитать по нему слова, которые он хотел от нее услышать. Но она устала. От одного человека можно было ожидать стольких перемен за один день.
Кварех отстранился, но в его движениях не было разочарования, только терпение.
— Я должен пойти к сестре.
Она смотрела, как он уходит, все еще находясь в той же неопределенности. Он любил ее. Любил. Арианна положила руку на грудь, ничего не чувствуя. Она помнила, каково это — иметь бьющееся сердце, хотя и не чувствовала его уже много лет. Ева вырезала сердце, которое дала ей Ари, и Арианна создала на его месте новую машину с часовым механизмом.
Она не помнила ничего такого, что позволило бы ей снова полюбить.
37. Петра
Ее люди, ее семья, умирали на улицах.
К тому
Двери в дальнем конце зала распахнулись. Выпустив когти и оскалив клыки, Петра застыла на месте, чтобы посмотреть на того, кто решил вторгнуться в ее пространство в такое время. Было всего около пяти человек, которых она не стала бы убивать на месте, и, к счастью для Каина, он был одним из них.
— Каин, поделись со мной последними новостями. Расскажи мне что-нибудь стоящее. — Она чувствовала себя совершенно бесполезной, и это чувство Петра одновременно ненавидела и боялась. Она была Син'Оджи, молодым воином, защитником синих. Она знала, как выпутаться из любого угла.
— Петра'Оджи. — Голая грудь Каина вздымалась, когда он пытался перевести дыхание. — Я только что прибыл из Неаполя в Ишвин, где наблюдал за целителями. Они начали пытаться помочь живым, но их лекарства не помогают, и они обратились к мертвым. Они подозревают яд.
— Яд? — потрясенно повторила Петра. Позорная смерть, яд использовался только для убийства животных, чтобы не повредить их шкуру или плоть, или для больных, чьи сердца нельзя было безопасно съесть в поисках облегчения. Петра попыталась вспомнить хотя бы один яд, но не смогла назвать ни одного. — Это была не сыпь от кислого лося? Или нездоровый рост на дрожжах?
Каин мрачно покачал головой.
— Когда они вскрыли ядра павших, половина их внутренностей полностью растворилась.
— Кто-нибудь выжил? — Петра подошла к одному из высоких окон в зале, выходившему на восток. Перед ней были лишь шпили ее поместья.
— Только те, у кого в желудке сильная магия.
Петра опустила голову. Ее когти так глубоко вонзились в камень, что едва не сломались. Это был враг, скрывающийся в тени. Это был не тот, кого она могла бы выследить. Это был не тот, кого она могла бы призвать в яму и многократно показать пример.
Она имела дело с трусом. Она имела дело с тем, кто готов пожертвовать всеми своими идеалами ради достижения поставленных целей. Петра невольно фыркнула: ирония не прошла мимо нее. Тот, кто это сделал, знал, что это очень мрачный способ переиначить девиз Син.
— Каин, у меня есть для тебя важное задание. — Петра продумала свой следующий шаг так тщательно, как только могла. Но кровь затуманила ее разум и захлестнула нос. Ей хотелось закричать песню мести.
— Оджи. — Каин скрестил пятки, став выше.