Drama Queens, или Переполох на школьном балу

Делон Дана

– Это еще зачем? – Нелл и еще пара медсестер уставились на Пенни.

– Ну, чтобы родители пришли, побыли со мной. Глупо, правда?

– Не всем мечтам стоит сбываться, – вздохнула Нелл, подбросила в руках яблоко и вручила его Пенни.

– Как чувствуешь себя? Голова не болит?

– Нет.

– А мне кажется, что болит.

Пенни непонимающе уставилась на медсестру, та лишь пожала плечами и ушла, а через полчаса ожидания Пенни госпитализировали до утра для наблюдения за состоянием. Она отпустила Люка и Сару

домой ужинать, а сама отправилась в палату под присмотром Нелл.

– Мечты сбываются. – Медсестра похлопала Пенни по плечу. – Принесу тебе праздничны ужин.

Пенни кивнула и забралась на кровать. И зачем только ей понадобился камин? Могла бы просто посмотреть кино, поужинать и пойти спать. Лежать в больнице совсем не весело, и родители вовсе не сидят у постели. А если точнее, то они мелькают где-то за стеклянной стеной палаты. Вот мама тормозит у медсестринского поста и забирает какие-то папки, вот папа проносится мимо со стаканчиком кофе в руках, но вместо того, чтобы пить его, быстро-быстро что-то говорит торопящемуся следом мужчине в белом халате. Туда-обратно, туда-обратно – и все мимо.

– Ты в норме? Мы не можем дозваться твоего врача и даже не нашли в карте назначений.

Отец даже не зашел к ней, а просто просунул голову в приоткрытую дверь.

– Да, все хорошо, они просто решили провести дополнительные тесты, так сказала Нелл.

Отец кивнул, вышел и тут же испарился с очередной картой пациента. Смирившись, что никто не станет сидеть у ее кровати, Пенни нашла пульт от телевизора и даже рассмеялась, увидев, что по одному из каналов идет «Один дома» практически с того же места, на котором она остановилась. Улыбнувшись очередной забавной сцене, Пенни поняла, что по щекам катятся слезы, и довольно давно.

Они заливались под ворот рубашки, и рыдания

вырывались из груди с такой силой, что становилось больно.

Пенни свернулась калачиком на постели и начала считать барашков, выключив звук у телевизора.

Теперь Кевин носился по экрану молча. Оставалось просто уснуть и забыть про этот день. Быть может, что-то хорошее случится на Новый год?

Двери в палату открылись на сто семидесятом барашке.

– Нелл? Это вы?

– Нет, дорогая, это мы.

Мама вошла первой и неловко откашлялась.

Пенни слышала, как отец за ее спиной что-то проворчал. Что-то вроде «Что за чушь». Это так на него похоже.

– У нас перерыв полчаса, и мы решили… зайти.

– Мы посмотрели твою карту. Кажется, ты в порядке, – пробормотал отец. – Рентген не выя…

– Папа, мне неинтересно, что там у меня с рентгеном… Прости.

– М-м, мгм. – Он как будто не знал, как без карты общаться с дочерью. – Просто мы не понимаем, какого черта Хенк тебя тут держит. Ты могла бы уже ехать домой отдыхать.

Отец был славным, но, видимо, не умел разделять роли отца и врача, и больничные стены заставляли его вести себя абсолютно

профессионально там, где не стоит этого делать.

– Мы волновались, – начала мама.

Папа попытался возразить, потому что да, Пенни прекрасно понимала: они не волновались, так как видели медицинскую карту, результаты анализов и рентгена.

– Ты хотела отметить Рождество, мы понимаем, – начала мама, переведя дух. В который раз.

– Но мы бессильны…

– Редж, – одернула его мама, и доктор Браун отступил на полшага. – Как насчет того, чтобы мы завтра провели…

– Завтра меня попросили вый… – начал отец.

– Значит, отменишь, – надавила она – впервые на памяти Пенни.

Это все было очень неловко, и хотелось, чтобы поскорее закончилось.

– Все в порядке. У меня на завтра планы. Вам нужно работать, верно? Мы и так, считай, провели Рождество вместе, правильно? Елка. – Пенни кивнула на очередное сооружение из мишуры. – Фильм. – Кивок на телевизор. – Вся семья в сборе. И тут отличный праздничный ужин – мне принесли пирог с курицей.

Слезы звучали в каждом слове, и Пенни не могла им не сдаться: они покатились по лицу. Снова.

– Ты перенервничала, – начала мама и присела на край кровати. Отец устроился с другой стороны.

– Нет, ма…

– Нервозность – один из симптомов перенапряжения. Это нормально, – начал отец лекцию, и это уже было не смешно.

– Хватит, бросьте! – воскликнула Пенни, скидывая с себя руки родителей. – Как вы можете?

Я уеду от вас через шесть месяцев, и вам больше не придется тратить на меня время! Вы сможете часами торчать в больнице, ставить всем диагнозы и умничать про нервозность, но на ближайшие полгода я ваш пациент! Неужели вы не видите, что я не в порядке? Или у вас впервые нет верного диагноза?

Слезы уже давно лились потоком, так что Пенни даже не пыталась их вытирать и перестала делать вид, что не в истерике.

– Тебе нужно успокоиться, – начала мама.

– Нет, мне нужно не успокоиться, а родители!

– И мы здесь.

Кажется, она тоже была готова вот-вот заплакать, но держалась.

– Доктор Браун. – Оба подняли головы. – Доктор Мелани Браун, вас вызывают в отделение по поводу малыша Барнсов.

Мама быстро вытерла что-то со щек, быть может и правда слезы, и вышла из палаты, оставив Пенни наедине с отцом.

Реджинальд Браун, кажется, ждал, когда и его тоже вызовут.

– Иди, пап. Я хочу спать. Сказку читать не нужно, колыбельные тоже давно не нужны. Иди.

– Пенни, мы правда стараемся…

– Ценю это. Иди.

Она не хотела бы видеть облегчение на его лице, но, кажется, это именно то, что она увидела. Отец вышел, закрыв за собой дверь. Стало тихо, и совсем не хотелось спать. Пенни накрылась одеялом с головой и прошептала сама себе:

– С Рождеством, Пенни.

Глава С Рождеством, Кэтрин!