Dreamboat 1
Шрифт:
Северианов подошел ближе. Под сапогами мягко скрипел дощатый пол, присыпанный свежим сеном. Теленок радостно потянулся к нему, словно собачонка, лизнул руку. И, казалось, завилял хвостом по-пёсьи. Язык был мягкий, нежный; и Северианов, некстати вспомнив банальное "животная - она ласку любит", машинально погладил теленка по голове.
– Совершенно верно, не обучен. Да и не пробовал никогда.
Авдотья Терентьевна пренебрежительно заскрипела малюсенькой, сколоченной из трех обрезков досок скамейкой.
– Вот-вот, я и говорю: неженки вы, господа, белоручки, а Антоша - свойский человек, даром, что начальство
Молока набралось уже полведра, и корова удовлетворенно замычала.
– А что он, вообще, за человек. Давно у Вас жил? Гости к нему ходили? Кто именно?
– Да говорю же, совершенно простецкий человек, наш, крестьянский, от сохи. Жил с полгода где-то, вот аккурат, как Советская власть пришла - так и поселился у меня. Поначалу каждый день строго к вечеру ночевать возвращался. Это уж потом, как пошел Антоша вверх по служебной лестнице, пропадать начал по несколько суток, а иногда и неделями не приходил. Где ночевал, чем питался - только гадать остается. Но я-то не безграмотная Марфа какая-либо, я все понимаю: трудится человек в поте лица, аки пахарь-земледелец, начальником быть - оно ужас как непросто! Сам себе не принадлежишь, ночь, за полночь - бегут, дергают, не оставь без совета, Антоша. А ему по нраву у меня пришлось, иначе переехал бы ближе к своей ЧК, полгорода почти отмахать надо, пока доберешься. А он съезжать не собирался. Я ж ему и покушать завсегда сготовлю, и постираю, и много еще чего...
– Опишите, что он за человек?
– Мужчина тихий, скромный. Сам по себе, людей сторонился. О жизни своей рассказывал мало, больше любил меня послушать. Сядет, бывало, вечером, щеку ладонью подопрет, молочка парного выпьет и смотрит на меня влюбленными глазами. Я от его взгляда с ума сходила. Говорю, не умолкаю, а о чем сказываю - и сама уж не упомню, а он все сидит, смотрит на меня, слушает. У меня от его взглядов в душе все обмирает, таю я, словно снежная баба по весне: вся растекаюсь, ведро с головы скатывается, и нос-морковка падает, отваливается.
Северианов представил себе картину тающей снежной бабы, улыбнулся, отметив про себя и образность мышления и выпуклость воображаемой картины, вслух никак не откомментировал: Авдотья Терентьевна могла понять все превратно и обидеться, нарушив таким образом начавшийся складываться контакт.
– Совсем про себя не рассказывал? И вы даже не интересовались?
– А мне это без надобности. Блажен тот, кто надолго загадывает, мне бы денек пережить счастливо - и на том спасибочко. Те, кто все время за счастьем гонятся, как правило, его не догоняют.
– Да, наблюдение весьма любопытное, но только, Авдотья Терентьевна все равно не поверю я, что Вы совсем уж ничего не замечали, глаз-то у Вас - алмаз, а то и почище. А?
– Любил Антоша слушать, как я песни пою. Поставим мы самоварчик, он шумит, ровно запевает, тут и я начинаю:
А у нас на селе женихи не водятся,
Вечера коротать за чайком приходиться.
Самовар, самовар, наш красавец писаный.
Залежалый товар, старые да лысые.
Самовар закипит, пузырьки вздымаются.
Пол деревни не спит, девки
Антоша чаек прихлебывает, смотрит на меня так ласково...
История повторялась, начиналась сначала.
– С кем еще, кроме Вас, общался Антон Семенович?
– Человек он замкнутый, малообщительный, разве что по службе, но тут я Вам мало чего сказать могу...
– А что он любил? Кроме самовара и песен?
– Очень любил надеть поутру свежую, отглаженную сорочку, говорил: так часто в рванье ходить доводилось, что от свежей рубашки душа приходит в несказанный восторг.
– Ну, положим, свежеотглаженную сорочку и я с огромным удовольствие одену. Да полагаю, и все остальные. Согласитесь, Авдотья Терентьевна, глупо ходить в грязном и рваном, если можно надеть чистое.
"О чем мы говорим, - подумал Северианов.
– Либо Авдотья Терентьевна непроходимая дура, тупица безмозглая, что совсем непохоже, либо притворяется, причем не прикладывая больших усилий. Либо Житин совсем не так прост, каким показался всем. Что о нем известно? Любит колоть дрова, ухаживать за животными и слушать песни в исполнении Авдотьи Терентьевны? Замечательно!!! Превосходный словесный портрет председателя ЧК... Что еще? Увлекался реквизициями. Проживал от ЧК, места службы, практически, на другом конце города. Человек - невидимка, призрак, без образа, без характера.
– Не говорил, откуда в Новоелизаветинск прибыл?
– Точно не припоминаю, не сказывал, как-то вскользь, между делом оговорился, что деревенский, жена померла, один одинешенек он, скитается по России, вот к нам прибился. Терять ему нечего, пошел в ЧК служить,
– Но по выговору смогли бы Вы определить, Авдотья Терентьевна, откуда он: с Волги или из -под Рязани, а то и вовсе, из Москвы, или, наоборот, с окраины какой-либо?
– Да не разбираюсь я. Выговор, как выговор, ничего примечательного, как у всех.
– Это Вы, любезная Авдотья Терентьевна, совершенно напрасно так считаете! Я, например, сильно "акаю", у меня старомосковское произношение. Знаете, "с Масквы, с пасада, с авашнова ряда". Вы говорите по-другому, более протяжно, плавно, будто бы поете слова. Рязанский говор "якающий": "Внямание, внямание! Пятнадцать часов, сямнадцать минут, тьфу ты, сямнадцать часов пятнадцать минут" или "У нас в Рязани пироги с глазами. Их ядять, они глядять". А в северных районах, в Вологде например, "окают": "дрова", "бочок". Житель Вологды, Вятки или Архангельска всегда правильно напишет слово: "борода", просто потому, что не знает, что можно произнести: "барада".