Древнерусская игра - Двенадцатая дочь
Шрифт:
– Ты прав, любезный, - сказал князь Лисей - Что-то принудило Сергиоса спуститься. Он имел право сойти вниз и отпереть дверь камеры только в двух случаях...
– Первый случай, разумеется, - это шум в камере. А второй?
– Если слуга принес еду для пленника.
– Еду...– задумчиво протянул Данила. И покосился на плошку в углу.
– Кто приносит еду и как часто?– быстро спросил он.
– Пищу приносит служанка, славянская невеста одного из моих катафрактов, - ответил князь.– Очень милая девушка. Я повелел кормить пленника на рассвете, в полдень
– Следовательно, последний раз пищу приносили рано утром. Около пяти часов назад. Гм. Как я вижу, горбун к ней и не притронулся.– Наследник задумчиво почесал спину под рубахой.– Пять часов назад служанка спускалась сюда в сопровождении Сергиоса - и все было в порядке?
– Да. Еще час назад мне доносили, что катафракт Сергиос жив, здоров и бодро отзывается патрульным сторожам из-за запертой двери.
Зверко стоял молча, в упор глядя на плошку. Князь Лисей еще раз прошелся из угла в угол, хрустнул пальцами и тряхнул головой, будто собираясь с мыслями.
– Еще час назад Сергиос был жив, - пробормотал он.– Стало быть, побег Плескуна произошел совсем недавно, в течение последнего часа. Ясно, что девушка, приносившая еду за четыре часа до побега, здесь ни при чем.
Князь достал платок и вытер повлажневшее лицо.
– Предлагаю версию. Итак, пять часов назад пленнику приносят завтрак. Однако Кожан склонен еще немного подремать и потому решает пока не развязывать колдуну рот для завтрака.
– Угу. Это похоже на Кожана, - невесело улыбнулся Зверко.
– Кожан дремлет еще часа четыре, а связанный Плескун сидит на цепи, не в силах дотянуться до плошки с остывающей едой. Все это время невредимый Сергиос бодро отвечает на оклики часовых из-за запертой двери. Наконец, примерно час тому назад, Кожан, выспавшись, решает все-таки развязать горбуну рот, чтобы тот мог позавтракать. Вместо трапезы горбун начинает...
– Провоцировать Кожана!
– Точно. У него ведь открыт рот! Предположим, Плескуну это удается. Разозленный Кожан бросается на Плескуна и начинает избивать его. Заслышав шум, сверху спускается Сергиос Псуми. Он отпирает дверь и видит страшную картину: Кожан пытается задушить драгоценного пленника. Сергиосу приходит в голову мысль, что Кожан сознательно пытается устранить плененного "языка". Катафракт решает нейтрализовать Кожана, чтобы впоследствии прояснить свои подозрения. Так начинается схватка между охранниками...
– Да. Бредятина полная, - хмыкнул Зверко.– Два здоровых мужика, будучи прекрасно осведомлены о подлых способностях гнома, позволяют так легко себя провести! Как Плес кун сумел так раззадорить Кожанушку? Вспомни, ведь это был совершенно отмороженный парень, глыба-человечище... И все-таки Плескун замутил ему мозги?
Лисей внимательно посмотрел на наследника:
– Плескун - очень сильный гипнотизер. Он мог сладить даже с Берубоем...
– Жаль Кожана, - негромко молвил Зверко.– Какой боец был... Камень. Невелик ростом, зато в жилах - железо. И как его убили одним ударом, не пойму... Запросто, как барана закололи...
– Да и Сергиос мой - тоже не хлюпик был, - заметил князь Лисей. Посмотри: рост почти два метра,
Зверко склонился над телом.
– Странно, - сказал через минуту негнущимся голосом.– У него удивленные глаза.
Князь Лисей не стал смотреть, отвернулся.
– И еще одна странность, - пробормотал Зверко.– Почему Сергиос лежит головой к порогу? А ноги его на две ступеньки ниже головы! Такое впечатление, будто он...
– Скатился по лестнице?– вздрогнул князь.
– Именно. Его ударили не здесь! Не возле порога. Его ударили наверху лестницы!
– Ну конечно!– Лисей всплеснул руками.– Мы с тобой полные идиоты: забыли про плащ! Плащ Сергиоса! Плащ с пятнами крови! Помнишь, он лежал наверху, на середине лестницы!
– Плащ, белый плащ... греческий плащ с вышивкой...– быстро прошептал Зверко, тиская пальцами гудящие виски.– Стоп! У твоего Сергиоса не было плаща. Сегодня утром, когда мы ходили на первый допрос, я запомнил рваную прореху. Да, точно. Доспех на спине Сергиоса был рассечен, будто от удара саблей! Я еще подумал, что если бы удар пришелся чуть выше, в плечо... Короче, не было у него плаща.
– Значит, плащ - чужой?– воскликнул князь Лисей.
– Ну да, - ухмыльнулся Зверко.
– Здесь кто-то был! Кто-то четвертый! Кроме Плескуна и двух охранников!– задыхаясь, прошептал князь.– Срочно созвать всех и узнать, чей плащ! Господи! Кто-то из моих греков?
– Видимо, так. У тебя в дружине - предатель.
– Вовсе не обязательно!– жарко возразил Вещий Лисей, поспешно разглядывая плащ при слабом огне лучины.– Этим плащом мог завладеть любой славянин. Его могли снять с мертвого тела на поле брани... Самый обычный плащ, боевой, поношенный, с банальными украшениями... Орнамент ничуть не примечателен... Впрочем, я могу созвать катафрактов и выяснить...
– Не надо ничего выяснять, - вдруг глухо сказал наследник. Голос его не дрогнул, но глаза остановились, в упор глядя на белую ткань в руках князя, на красивый серебристый узор, на огненных львов, на лилии и виноградные лозы... На ржаво-коричневое пятно, похожее на крошечную кривую пятерню с длинными когтями...– И созывать никого не надо. Это плащ твоего десятника Неро.
* * *
Очень скоро, минут через пять, быстрые шаги Доримедонта Неро загремели вниз по подземной лестнице.
– Я начинаю подозревать, что Неро чем-то не угодил тебе, Данила... поспешно, без улыбки прошептал князь Лисей.– Так настойчиво подводишь его под монастырь... Можно подумать, твоя феноменальная память позволила запомнить вышивку на всех плащах греческой дружины... И сейчас - вот по этому львенку - ты узнал плащ Неро?
– Я увидел не львенка, - устало и как-то грустно сказал Зверко.– Этих львов - целая стая на плаще любого греческого вояки. Видишь ли, князь Алеша... Я заметил рыжее пятно на плаще. Помнишь - когда факел дрогнул в руке Неро, горящей смолой плеснуло на плащ? Во время допроса... точнее, в тот момент, когда погиб Берубой...