Древняя история Среднего Поволжья
Шрифт:
Рис. 11. Кремневые орудия докерамического этапа волго-камского неолита.
1, 15, 18 — I Бозяковская стоянка; 2, 13 — II Старо-Куйбышевская стоянка; 3, 6, 14, 16, 19 — V Березогривская стоянка; 4, 11, 12, 17 — II Русско-Луговская стоянка (верхний слой); 5, 7-10 — I Черно-Мазинская стоянка.
Сходный с верхним слоем II Русско-Луговской стоянки кремневый инвентарь обнаружен на I Черно-Мазинской стоянке, где раскопками В.Ф. Черникова в 1963 г. изучены остатки жилища типа неглубокой полуземлянки подквадратной формы (5x5 м) с одним выходом и несколькими очажными пятнами. Вдоль краев жилищного пятна отмечены следы столбовых ямок. Как по форме, так и по конструкции это жилище занимает промежуточное положение между позднемезолитическим домом Кабы-Копрынской стоянки и неолитической полуземлянкой II Лебединской стоянки.
Керамики на памятниках не обнаружено. Очевидно, население еще не было знакомо с навыками изготовления
Таблица А. Каменный инвентарь основных стоянок Волго-Камской неолитической культуры.
Примечание: Х — наличие; — отсутствие.
Наиболее специфичными орудиями являются крупные асимметричные долота и тесла с горбатой спинкой и плоским брюшкам, обработанные еще микролитической техникой стесывания, напоминающей отжим ножевидных пластин, отчего на выпуклой поверхности многих из них сохранились следы характерных вертикальных фасок (рис. 11, 18, 19). Обработке в основном подвергалась лишь одна сторона орудия, — выпуклая, тогда как брюшко сохраняло часто очертания кремневой основы. Граней по спинке нет, хотя большинство подобных орудий [75] несет следы весьма тщательной шлифовки по лезвию (рис. 11, 17).
75
Подобные орудия обнаружены во всех исследованных стоянках, в том числе: на II Русско-Луговской — два целых и два обломка, на I Черно-Мазинской — одно целое и четыре обломка, на II Старо-Куйбышевской — одно целое, одна заготовка и один обломок, на I и II Бозяковских — два экземпляра и на I и V Березовогривских — девять экземпляров и т. п.
Подобные орудия, определяемые как наиболее ранние неолитические, появились в ряде памятников лесной полосы Европы и Азии раньше начала изготовления глиняной посуды. К числу их можно отнести крупные орудия докерамических неолитических памятников Швеции [76] , памятников древнейшей стадии культуры «ертебелле» в Скандинавии [77] , асимметричные сланцевые топоры и тесла позднемезолитической культуры суомус-ярви в Финляндии [78] , древнейшие полированные орудия ранненеолитических комплексов Крыма [79] , Кавказа [80] , Северной Украины [81] , Исаковского этапа прибайкальского неолита [82] и др. Характерно, что, несмотря на территориальную разобщенность всех этих указанных пунктов, почти везде в лесной зоне совершенно закономерно и, очевидно, конвергентно вырабатывается один тип асимметричных орудий, преимущественно с горбатой спинкой и частичной шлифовкой. Большинство указанных памятников датируется в основном второй половиной V и началом IV тысячелетия до н. э. Так, в частности, древнейшие (докерамические) слои культуры «ертебелле» по C14 датированы 4500–3400 гг. до н. э. [83] Этот хронологический период как наиболее вероятный следует принять и для начальной фазы неолита Волго-Камья. Подтверждение такой ранней даты дает и пыльцевой анализ отложений верхнего слоя II Русско-Луговской стоянки, свидетельствующий о существовании ее в эпоху максимума увлажненности атлантического периода [84] который, по мнению палеоклиматологов, падает на грань V–IV тысячелетий до н. э. [85] На относительно ранний возраст местных памятников начальной поры неолита указывает и отсутствие керамики, что, как известно, характерно для древнейших неолитических стоянок лесной полосы Восточной Европы и Приуралья, датируемых V–IV тысячелетиями до н. э. [86]
76
C.A. Altin. The Chronology of the Stone age settlement of Scania. Sweden, p. I. Acta archaelogica Lundensia, ser. 4. Lund, 1954, s. 233.
77
L. Troels-Smith. Erteb?lkultur — Bohden kultur, Aarb?ger, 1953; Tt. Mathiassen. Danske Oldsager. I Eldre Stenalder. Kobenhaven, 1948, N 179.
78
V. Luho. Die Askola-Kuttur, Die fruhemesolithische Steinzeit in Finnland. SMYA, 57. Helsinki, 1956.
79
Д.А. Крайнов. Пещерная стоянка Таш-Аир I как основа для периодизации послепалеолитических культур Крыма. МИА, № 91, 1960, стр. 95.
80
А.А. Формозов. Исследования памятников каменного века на Северном Кавказе в 1957 г. КСИИМК, вып. 78. М., 1960, стр. 21.
81
В.П.
82
А.П. Окладников. Неолит и бронзовый век Прибайкалья. МИА, № 18, 1950, стр. 175, 176.
83
H. Schwabedissen, K.O. Munnich. «Germania», № 36, 1958, s. 143; П.М. Долуханов. Палеогеография мезолита Северной Европы. МИА, № 126, 1966, стр. 73.
84
А.Х. Халиков. См. примеч. 67, стр. 23.
85
А.В. Шнитников. Указ. соч., стр. 260.
86
А.Я. Брюсов. Очерки по истории племен Европейской части СССР в неолитическую эпоху. М., 1958, стр. 29.
Таким образом, общим хронологическим диапазоном существования самых ранних неолитических памятников края следует считать вторую половину V тысячелетия до н. э. и начало IV тысячелетия до н. э.
Нижний рубеж этой даты смыкается с концом позднего мезолита края (см. выше). Сопоставление комплексов позднего мезолита и раннего неолита показывает, что культура последнего полностью вырастает на базе культуры позднемезолитического времени. Отсутствие керамики на первый взгляд даже стирает грань между этими комплексами. Но появление ряда типичных неолитических орудий, среди которых особенно характерны шлифованные, свидетельствует о наступлении нового этапа в жизни населения, края, этнический состав которого, очевидно, не претерпел существенных изменений.
Ко второму, или раннекерамическому, этапу раннего периода волго-камской культуры относится уже около 60 памятников, обнаруженных на значительном пространстве Волго-Камья от устья Оки (Гавриловская стоянка с могильником) и бассейна р. Мокши (Озименки I) на западе до нижнего течения р. Камы (Ананьинская дюна) на востоке и Жигулей (Самарское местонахождение и стоянка Труевская Маза) на юге (рис. 9).
К числу определяющих среди них следует отнести стоянки Кабы-Копрынскую — верхний слой, II Щербетьскую и «Вороний куст» [87] .
87
А.Ф. Лихачев. О двух новооткрытых местах на заливной долине р. Волги близ г. Казани, где находятся следы каменного века. Библиотека Казанского государственного университета, рукопись 161; А.А. Штукенберг, Н.Ф. Высоцкий. Материалы для изучения каменного века в Казанской губернии. «Тр. Общества естествоиспытателей при Казанском государственном университете», т. XIV, вып. 5, 1885, стр. 43–49.
Характерной особенностью почти всех памятников раннекерамического этапа является их чрезвычайно низкое местоположение от уровня водного зеркала современных водоемов. Так, например, стоянки Кабы-Копрынская и «Вороний куст» занимают невысокие дюны пойм рек Свияги (первая) и Волги (вторая) на высоте всего 2–3 м от современного уровня водоема; в весенние разливы они обычно затопляются [88] . Площади стоянок по сравнению с предыдущими несколько увеличиваются, но не превышают 1000 кв. м (Кабы-Копрынская стоянка). На последней разведочной траншее вскрыты остатки полуземлянки с глубиной котлована в 40–60 см. Культурные слои многих стоянок достигают мощности 30–40 см, что свидетельствует об устойчивой оседлости их населения.
88
А.А. Штукенберг, Н.Ф. Высоцкий. Указ. соч., стр. 44.
Отличительный признак стоянок этого типа — появление глиняной посуды, фрагменты которой в общей массе материала хотя и занимают второстепенное место, но все же дают выраженные комплексы, что позволяет судить о характере керамики. Следует отметить, что почти везде эта керамика найдена в сильно измельченном состоянии. На Кабы-Копрынской стоянке обнаружено 132 фрагмента (общее число находок 1966 г.), на стоянке «Вороний куст» — 32 фрагмента (общее число находок 879), на II Щербетьской стоянке — 344 фрагмента (общее число находок 2577), Ранние керамические комплексы обнаружены также при сборах на ряде разрушающихся стоянок Куйбышевского водохранилища — на Ага-Базарских, Бозяковских, Балахчинских, Карташихинских и прочих памятниках. Следовательно, есть возможность дать достаточно подробную характеристику этой керамике. По фактуре теста выделяются две группы фрагментов; преобладает керамика с примесью песка и шамота, реже — дресвы, в меньшей степени — керамика с примесью органических остатков, скорее всего рубленой травы (табл. Б).
Таблица Б. Статистическая характеристика керамики основных стоянок Волго-Камской культуры.
Примечание: Х — наличие; ХХ — множество; — отсутствие.
По форме обе труппы керамики близки друг к другу — это крупные котловидные сосуды с закрытым горлом, с приостренно-скошенными или плоскими краями и коническими или плоскими небольшими днищами (рис. 12, 1–3). Поверхность их часто заглаженная, а иногда и затертая красной краской, обычно украшена разреженным орнаментом из мелких клиновидных и ячеистых оттисков так называемой отступающей лопаточки (до 70–80 %) или прочерченными короткими линиями, иногда имеющими тонкий «ногтевидный» характер. Оттисков зубчатого или гребенчатого штампа здесь практически еще нет, за исключением редких случаев. Часто по краю венчика наблюдается ряд тонких, иногда сквозных, наколов (рис. 13, 1–3).
Рис. 12. Формы сосудов раннего периода волго-камского неолита.
1, 3, 6 — III Обсерваторская стоянка; 2 — IV Матюшинская стоянка; 4, 5, 7–9 — II Лебединская стоянка.
Рис. 13. Ранненеолитическая керамика волго-камской культуры.
1–3, 6–9, 11, 2, 16 — Щербетьская стоянка; 4, 5, 10, 13–15 — IV Матюшинская стоянка; 17, 18, 20, 21 — I, II Ага-Базарские стоянки; 19 — III Обсерваторская стоянка.