Древо ангела
Шрифт:
– Конечно, очень не хватает. Она была потрясающей женщиной. Как жаль, что я не смогла поблагодарить ее перед смертью за все то, что она сделала для меня, Чески и Авы.
– Думаю, она была готова уйти, – сказал Дэвид. – И, по крайней мере, под конец не было никаких больниц. Когда наступит мой черед, я надеюсь, что смогу так же, как мама, просто отойти в мир иной во сне.
– Нет, Дэвид, даже не говори об этом, – поежилась Грета. – Я не могу допустить даже мысли о том, что тебя не будет рядом. И теперь в Марчмонт вступает новая жизнь. Следующее
– Да, я тоже очень счастлив, что это так.
– Сколько горя Ческа причинила нам всем, – покачала головой Грета. – И мы ведь даже не приходимся тебе кровными родственниками. Только подумай, насколько другой могла бы быть твоя жизнь, если бы ты столько лет назад не пожалел меня и не отправил сюда, в Марчмонт.
– И насколько скучной! Клянусь тебе, я ни секунды об этом не жалею, – Дэвид положил свою руку на руку Греты и сжал ее.
В этот момент вошла Тор.
– Грета, ну как ты? – спросила она.
– Если честно, я глубоко потрясена. Я не хотела бы вспоминать очень многое.
– Несомненно, – согласилась Тор. – Кто-нибудь хочет чашку чая или горячего шоколада перед сном?
– Нет, дорогая, спасибо, – сказал Дэвид.
– Тогда я иду наверх. Должно быть, от этого сельского воздуха меня ужасно клонит ко сну.
– Я скоро присоединюсь.
– Ладно. – Тор пожелала им обоим спокойной ночи и вышла.
– Ну, по крайней мере, теперь ты нашел свое счастье, – Грета сумела выдавить улыбку.
– Да. Тор надежна, как стена. А как же ты, Грета? Надеюсь, что, когда ты вернулась к нам, сможешь восполнить утраченное время.
– Столько лет пропало зря, но мне еще понадобится время, чтобы переварить все то, что произошло в последние дни, – призналась Грета. – Такое впечатление, что отворились все шлюзы, и мне теперь очень трудно заснуть. В голове постоянно всплывают воспоминания – как старое кино, которое я видела когда-то раньше.
– Все это, должно быть, было для тебя очень травматично, и я лично думаю, что ты просто отлично справляешься. Хотя мне все же кажется, тебе стоило бы сходить к твоему врачу, когда ты вернешься в Лондон. Тебе все же не помешает помощь, хотя бы в первое время. Да, – Дэвид поднялся и наклонился поцеловать Грету на ночь. – Я пойду спать. А ты?
– Думаю, что посижу тут еще немного, но ты ложись. Доброй ночи, Дэвид, и еще раз спасибо за… за все, что ты делаешь для меня и моего беспокойного семейства.
Дэвид вышел из комнаты, а Грета осталась, глядя в темноту ночи. Упоминание Дэвида о Лондоне и приближающийся конец выходных наполнили ее страхом. Перспектива снова вернуться в пустоту своего существования – даже с обретенными вновь воспоминаниями – была очень удручающей. Она и так боролась с чувством вины, не говоря уж о том, что ее собственная дочь почти наверняка пыталась убить ее и на двадцать четыре года превратила в пустую бесполезную оболочку. Но сама мысль, что ей придется жить со всем этим у себя дома, снова в полном одиночестве, была ужасной.
– Да ладно, Грета, справлялась же ты раньше,
Грета поднялась и выключила свет. Она не должна быть эгоисткой и думать только о себе. Дэвид был счастлив с Тор. И он больше всех на свете заслуживал этого счастья.
– Вам там звонят, мастер Дэвид, – на следующее утро сказала Мэри, просунув голову в гостиную. Дэвид читал у камина газету. – Из Швейцарии.
Пока Дэвид шел в библиотеку ответить на звонок, у него заныло в желудке. Он звонил в санаторий вечером перед отъездом в Марчмонт, справлялся о Ческе и передавал ей поздравления с Рождеством. Ему сказали, что у нее приступ бронхита – один из тех, что случались у нее в последние несколько лет, – но она получала антибиотики и была стабильна.
С тех пор как пять лет назад он перевез ее туда на медицинском самолете, он время от времени навещал ее. Тогда он решил, что будет лучше увезти Ческу из страны и дать ей исчезнуть, чем подвергать всех назойливому вниманию прессы, которое будет неизбежно, как только станет известно, где она находится. Клиника стоила бешеных денег – она больше напоминала роскошный отель, чем больницу, – но, по крайней мере, он знал, что за ней хороший уход.
Он поднял трубку:
– Дэвид Марчмонт.
– Добрый день, мистер Марчмонт, это доктор Фурнье. Простите, что беспокою вас во время праздников, но должен сообщить вам, что ваша племянница находится в Женеве, в отделении интенсивной терапии. Нам пришлось перевезти ее туда сегодня рано утром. К сожалению, ее бронхит усугубился и перешел в пневмонию. Мсье, я думаю, вы должны приехать.
– Она в опасности?
Повисла пауза. Наконец доктор ответил:
– Думаю, вам стоит приехать. Немедленно.
Подняв глаза к небесам, Дэвид выругался про себя. Но потом, устыдившись своего эгоизма и того, что его первой мыслью стало сожаление о крушении новогодних планов, а не беспокойство о явно тяжелом состоянии Чески, он ответил:
– Конечно же, я сяду в самолет, как только смогу.
– Мне очень жаль, мсье. Вы понимаете, что я бы не стал говорить об этом, если бы не…
– Я все понимаю.
Дэвид записал все детали о той больнице, где находилась Ческа, позвонил местному турагенту и попросил найти билет на ближайший рейс. Поднимаясь по лестнице, чтобы собрать сумку в дорогу, и заранее опасаясь разговора с Тор, он встретился с Гретой, которая спускалась вниз.
– Доброе утро, – сказала она.
– Доброе утро.