Дроу в 1941 г. Я выпотрошу ваши тела во имя Темной госпожи
Шрифт:
— Что я этому буржую расскажу? — раздраженно бормотал, уже забыв о трубке. — Про эти писульки про сержанта, что прислали с особого отдела фронта? Бред какой-то…
В самом деле, как можно зарубежному послу рассказывать о тех невероятных вещах, что подробно излагались в донесениях с мест. Если все тщательно «сложить», что говорилось о действиях сержанта Биктякова, то получался не рапорт о боевом пути бойца Красной Армии, а настоящее сказание о похождении могучего богатыря!
— … Что это такое? Шестьдесят девять «языков» принесенных из-за линии фронта лично и двести семнадцать в составе группы! В числе пленных восемьдесят четыре офицера — семь полковников,
Схватил другой лист, густо покрытый печатным текстом и многочисленными подчеркиваниями.
— Или может про пущенные под откос эшелоны, подорванные склады…
В документе, действительно, был напечатан длинный список объектов, уничтожение которых особым отделом фронта приписывалось именно сержанту Биктякову и его разведывательной группе. От многочисленных и разнообразных наименований голова кругом шла — продовольственный склад четырнадцатого пехотного корпуса, площадки для хранения боеприпасов и горючего двадцать первой танковой дивизии, три полевых аэродрома девятой специальной эскадры. Отдельным списком шли танки, бронеавтомобили, грузовики. И это все подтвержденные, а не взятые с потолка, цели.
— Как все это пропустили? Почему никто не обратил внимание на такое?
Конечно же, у него были ответы на эти вопросы. Всему виной были ужасная неразбериха и бардак первых месяцев войны, когда не то что документы, люди пропадали целыми подразделениями. Из-за опасения попадания к противнику уничтожались архивы рот, батальонов и полков. Отчасти и поэтому в дивизии, где служил сержант Биктяков, так долго не обращали внимания на эти странности.
— Бардак… Разгильдяйство…
Он уже дал указание во всем тщательно разобраться и наказать виновных по всей строгости закона военного времени. Но что ему делать сейчас? Больше мариновать посла Великобритании в приемной было нельзя. Представитель союзников, ведь.
— Хорошо, — вздохнул он, принимая решения оставить все, как есть. Поднял трубку телефонного аппарата и негромко произнес. — Александр Николаевич, пригласите господина Крипса.
Почти сразу же дверь кабинета распахнулась и на пороге появилась высокая сухопарая фигура посла Соединенного королевства.
— Господин Крипс, приветствую вас в Кремле.
— Господин маршал, позвольте засвидетельствовать свое почтение и выказать безмерное восхищение героической борьбой советского народа с нацистской Германией, — англичанин коротко поклонился. — Его Величество Георг VI и господин премьер-министр внимательно следят за всем происходящим на востоке и верят, что советские войска остановят эту коричневую чуму.
Теперь уже хозяин кабинета кивнул. Конечно же, многое и того, что говорил посол было мягко говоря не правдой, но обстановка и дипломатический этикет обязывали говорить именно так. Ведь, Сталин знал, что Черчиль истово ненавидит Советский Союз, а английский король в свое время открыто симпатизировал Гитлеру. Однако сейчас из всех объединила одна опасность, из-за которой пришлось на время забыть обо всех разногласиях и предпочтениях.
— Да, господин Крипс, Красная Армия обязательно остановит фашистских захватчиков, а потом и сломает хребет этой коричневой гадине, — кивнул Сталин, показывая на стул. Предложил присесть и продолжить разговор по существу, без дипломатических реверансов. — Прошу, располагайтесь.
Посол качнул головой, нервно теребя в руках тонкую кожаную папку.
— Господин маршал, я вновь посетил вас по тому же самому делу, что и раньше… Э-э, произошли новые обстоятельства, по причине которых я и был вынужден снова вас побеспокоить, — Крипс медленно раскрыл папку, в которой находился потный лист бумаги с многочисленными золотыми вензелями и королевским гербом. Видно было, это не обычное обращение премьер-министра Сталину, а нечто совершенно иное. — Его Величество поручил мне почетную миссию, — голос англичанина изменился, став глубже и размереннее. Он выставил перед собой документ, словно собирался прочитать его содержимое. Хотя, очевидно, что и так прекрасно знал его содержимое. — Три дня назад Его Величество за особые заслуги перед Соединенным королевством произвел сержанта Красной Армии Равиля Ринатовича Биктякова в рыцарское достоинство и удостоил почетного обращения «сэр». О настоящем решении удостоверяет указанный документ.
С глубоким поклоном посол передал лист Сталину, который, хоть и пытался скрыть это, но выглядел явно растерянным.
— Его Величество вновь приглашает господина Биктякова посетить Лондон, хотя и понимает, что обстоятельства вряд ли позволят принять приглашение. В связи с этим, господин маршал, позвольте поинтересоваться, насколько высока вероятность, что мне удастся в ближайшее время встретиться с господином Биктяковым и передать ему личное приглашение Его Величества?
— Идет страшная война, господин Крипс, — развел руками Сталин, давая понять, что в этом вопросе мало что зависит от него. — Сержант Биктяков сейчас на важном правительственном задании, от которого многое зависит. Поэтому сложно сказать, когда он окажется в Москве и встретиться с вами. Про поездку в Лондон я уже и не говорю. Вы же понимаете, что на войне всякое может случится…
Крипс понимающе качнул головой. Мол, понятно, что такой герой сейчас нарасхват и, естественно, именно ему доверили выполнение особо важного задания.
— Тогда, господин маршал, я вынужден откланяться, — посол поднялся, сделав поклон. — Не хочу вас отвлекать в это непростое время пустыми разговорами.
Они снова обменялись рукопожатиями, и Крипс вышел за дверь.
— С этим сержантом нужно что-то делать. Когда же, черт побери, его разыщут?! — в раздражении бросил хозяин кабинета, оставшись в одиночестве. — Куда он мог запропаститься? Ищи его теперь…
Как ему докладывали, сержант Биктяков получил десять суток отпуска и выехал на родину. Последний раз его видели садящимся в санитарный состав на Москву. Однако в родное село он так и не прибыл. И до сих пор нет понимания, куда он мог пропасть.
— Вот же чудо в перьях…
В этот момент раздался телефонный звонок.
— Слушаю, Александр Николаевич, — звонил секретарь. — Кто ждет?! Еще один посол? Настаивает на встрече?
Сталин почувствовал, что на него снова накатывает раздражение.
— Дежан, значит.
Морис Дежан с недавних пор был назначен чрезвычайным послом Франкской республики в СССР. При этом он представлял не Правительство маршала Петена, сотрудничавшего с Германием, а «правительство в изгнании» генерала де Голля.
— Пусть войдет, — скрипнул зубами Сталин. Сейчас он намеревался заняться совсем другими делами, но игнорировать посла никак нельзя было. Ссориться с генералом де Голлем, поддерживающим тесные взаимоотношения с президентом Рузвельтом и премьер-министром Черчиллем было совсем не с руки.