Дроу в 1941 г. Я выпотрошу ваши тела во имя Темной госпожи
Шрифт:
— Вот и пришли.
Вышли к заросшему саду, в глубь которого вела еле заметная тропка.
— Не бзди, сявка, свои!
Михей покровительственно кивнул босоногому мальцу, сидевшему на поваленном заборе. Ясное дело, тот не просто так здесь сидел, а бдил, чтобы своих в случае опасности предупредить.
— Иди, б…ь, а то шмальну, — не отказал себе в удовольствие ткнуть бойца в спину. Прям рукояткой револьвера ткнул, от души, чтобы жизнь медом не казалась. А то идет, как по проспекту…
Через два десятка шагов
— Михей, ты что ли? — дверь открылась и оттуда пахнуло ядреным запахом, в котором невообразимо смешивались и вонь пропотевших портянок, и запах крепкой сивухи, и аромат женских духов. — Братва, Михей причапал с добычей! Давай ему штрафную!
В ярко освещенной комнате (аж четыре керосинки по углам висели) на нем тут же повисла разбитная деваха и с причмокиванием впилась в его губы. Ее ручки шустро забегали по мужскому телу, не забывая заглядывать в карманы пиджака и рубашки. Катька Огонек даже в умат пьяная не забывала о своем воровском ремесле, норовя что-нибудь стащить.
— Катька-шалава, брысь от него! — вдруг раздался громкий голос с характерной грудной хрипотцой, и в комнате мигом воцарилась тишина. Только что гулявшая компания затихла. Деваха, оторопела пуча глаза, резко отпрянула от Михея. — А ты, Михей, про порядок забыл? Чего этого сюда привел? Сказано же было, что сначала в сарай.
Из угла комнаты с кресла поднялся крупный мужчина с густой черной бородой. В его широкой груди и немалом развороте плеч пряталась огромная сила, заметная и по ладоням с хорошую лопату. Такими руками запросто можно медяки и подковы гнуть.
— Обшмонал?
Михей дернулся было, но тут же сник головой.
— Да, не было на нем ничего, Гнат. Он все в сидор засунул, от патруля, наверное, прятал, — сидор, отобранный на перроне у бойца, положили на стол. — Пистолет был, консервы, — Михей начал класть найденное на стол. — Зажигалка немецкая и белье.
Пахан качнул головой и недовольно скривился. Улов, честно говоря, был так себе. Ни золота, ни нормальных трофеев. Пистолет еще куда ни шло. А на кой черт им сдались его чистые портянки?
— Я сейчас, Гнат, — засуетился Михей, понимая, что забыл обыскать бойца, и тем самым крупно подставился. — Сейчас его обшмонаю…
Начал с верха, шустро водя ладонями по гимнастерке сержанта. Особо останавливался на карманах, но не забывал и про подкладку. Вскоре появилась первая находка.
— Нож вот, — Михей виновато сгорбился, кладя на стол небольшой нож с узким лезвием. — А больше, считай и н…
Тут опять замолк, явно что-то нащупав.
— Еще один нож… На спине, паскуда, прятал.
Рядом с первой находкой легла вторая — эсесовская финка в красивых ножнах. Она, не в пример ножу, смотрелась богато, внушительно: строгие цвета —
— Б…ь, а это еще что такое?
В рукаве сержанта Михей нащупал что-то твердое и продолговатое, оказавшееся странными ножнами для двух метательных клинков.
— Что это еще за ножи?
Клинки из ножен были тут же вытащены и выставлены на всеобщее обозрение. Их вид, как и эсесовского кинжала, тоже внушал уважение. Они были прилизанными, с утолщением на лезвии, так и просились в руки.
— А ну-ка, парни, обшмонайте-ка этого фраера, как следует! — пахан подошел к ним, и внимательно разглядывал метательные клинки. — Михей что-то устал.
Два угрюмых парня с синими от татуировок руками тут же оттеснили Михея в сторону и принялись со знанием дела обыскивать сержанта.
— А вы, че вылупились? — пахан рявкнул на остальных, с любопытством глазевших на происходящее. — Держите этого на мушке. Видели, сколько на нем железа?
Железа на бойце, и впрямь, оказалось столько, сколько не каждый взвод с собой в разведку таскает. Через секунду целый свинорез, железяка под пол локтя, нашлась сбоку. Причем ножны были очень хитро привязаны, рукоятью вниз. Одним движением выхватил и снизу вверху рубанул.
За ремнем прятался небольшой тыкач с плоской рукоятью и широким лезвием. Таким в драке резать хорошо, чтобы твой недруг от потери крови обессилил.
— Вот это, фраер, набрал железа, — кто-то восхищенно протянул, с интересом разглядывая растущую кучу ножей самых разных форм и размеров. За пять — шесть минут обыска уже больше десятка ножей набралось. А ведь это только с верхней части туловища. — В штанах поди еще столько же…
И оказалось, не ошибся. Через какое-то время горка железа чуть ли не в два раза выросла.
— Ты что за хрен такой?! — это уже пахан спросил, медленно перебирая ножи всевозможных размеров. — Из разведки что ли? — пальцами, похожими на сардельки, потрогал ордена и медаль. — Чего молчишь? С нами разговаривать в падлу? Ну-ну, — ухмыльнулся он, качая головой. — Раздеть его и в яму. Пусть немного освежится, а после я с ним потолкую… по душам.
Сержанта быстро раздели, оставив на нем лишь черные трусы. Отвели в другую комнату, где уже была открыта крышка погреба, и столкнули вниз.
— А вы, сворачивайтесь! Хватит гулять, — Гнат обвел всех тяжелым давящим взглядом. — Отдохнуть нужно. Завтра инкассаторов брать будем. Стволы сегодня проверьте, чтобы блестели, как у кота яйца. Не то худо будет…
Тишина стала совсем мертвая. Видно было, что Гнат в банде не уговорами свой авторитет заработал. Каждый, на кого он смотрел, тут же опускал голову и прятал глаза.
— … Брюхо вскрою и пчелами набью, чтобы потом красного медку попробовать. Сладкий, говорят, получается. Все попробовать хочу, да все случай не выпадает.